Девушка обернулась в направлении, указанном Диего. Действительно, в центре зала, за просторным круглым столом рассаживались двое мужчин в элегантных костюмах и Модестас, нервно озирающийся по сторонам.
— Интересно, что он тут с ними делает?
— Известно что! — со знанием дела произнес испанец. — Каждый игрок мечтает подписать контракт с Евролигой. У вашего капитана, конечно, с головой не все в порядке, но пас давать он умеет, а для де Саля это главное.
— Ты думаешь, он решил сбежать? — с опаской предположила Ася.
— Что значит сбежать? Он же не заключенный! Каждый игрок ищет возможность подороже продать свой талант — это нормально! — не понимая системы, рассуждал испанец.
Зато Ася понимала. За такие вещи в Союзе могли выгнать из сборной, лишить комсомольского билета и вообще… Об этом даже думать не хотелось. Она не сводила глаз с троицы в центре зала, которая, заказав напитки, уже разложила на столе какие-то документы и увлеченно что-то обсуждала, то и дело указывая на бумаги. «Они слишком на виду, слишком заметны», — нервно подумала девушка, обведя взглядом наполненный туристами зал. И словно в доказательство своих мыслей наткнулась на мужчину в сером пиджаке, сидящего буквально через столик от нее. Бесцветные редкие волосы, ничего не выражающее лицо, без особых примет, неопределенный возраст… Девушка не могла ошибиться — слишком много таких «пиджаков» Ася встречала в местах, где появлялись она и ее подруги. Сомнений не осталось, когда мужчина достал из портфеля увесистую фотокамеру и, направляя на компанию в центре зала, принялся настраивать резкость.
«А вот и приговор для Паулаускаса», — подумала девушка, не сводя глаз с «пиджака» и его фотоаппарата. Времени на размышления не было, и, еще не зная, что будет делать, Ася с улыбкой повернулась к увлеченно рассказывающему какую-то спортивную байку испанцу:
— Диего, мне кажется, я вижу знакомого! Ты простишь меня? Я на минутку! — и направилась к столику «пиджака».
— Здравствуйте! — без приглашения усаживаясь за столик, улыбнулась девушка. — Вы из СССР? Так приятно встретить соотечественника здесь, в чужой стране, — сердце Аси бешено колотилось, в ушах стоял такой звон, что она сама себя не слышала.
— Девушка, что вам нужно? — сурово ответил «пиджак», опустив фотокамеру, но продолжая через ее голову наблюдать за своим объектом.
— Мне показалось, что мы знакомы. Вы случайно не были на вчерашней игре СССР-Италия? Мне кажется, мы сидели рядом на трибунах, — с максимально возможным сейчас энтузиазмом произнесла Ася.
— Вы обознались, мы не знакомы, — спокойно, но твердо сказал мужчина и положил камеру на столик рядом с собой.
Лихорадочно соображая, Ася уставилась на камеру. Сердце билось уже где-то в районе горла, сбивая дыхание и вызывая приступ тошноты.
— Тогда давайте познакомимся сейчас, — наклоняясь к мужчине через стол, обольстительно, насколько могла, произнесла девушка, накрывая своей ладонью его руку, лежащую на столе рядом с камерой. «Пиджак» зло посмотрел на нее и дернулся. Лишившись опоры, Ася на мгновение потеряла равновесие и, зависнув над столом в неудобной позе, схватилась за его край, попутно толкая от себя лежащую рядом камеру. Аппарат полетел вниз, и с лязгом стукнувшись о кафельный пол, разлетелся на несколько частей.
— Дура! Ты что творишь? — взорвался «пиджак», подскакивая с места.
Рядом со столиком тут же появился Диего:
— Айс, у тебя все в порядке?
— Все хорошо, Диего! Я просто обозналась! — и добавила по-русски, обращаясь к красному от злости «пиджаку», собирающему по полу остатки своей аппаратуры. — Простите меня! Я не специально.
— Пойдем отсюда, я уже расплатился, — сказал Диего, приобнимая ее за плечи и направляя к выходу. Шум, который она тут устроила, не мог не привлечь внимание остальных посетителей кафе, и, проходя через зал, Ася заметила провожающий ее испуганный взгляд литовца. Не оборачиваясь, Ася прошла в любезно открытую Диего дверь, и, оказавшись на улице, глубоко вдохнула свежий осенний воздух. «Что я сейчас натворила?»
На следующий день, за несколько часов до начала финальной игры, к Асе в номер постучал Сашка Белов. Не дожидаясь ответа, он просунул голову в дверь:
— Аська, тебя Гаранжин зовет. Очень злой.
Пытаясь унять участившееся сердцебиение, девушка поспешила в конец коридора к комнате тренера. Номер Гаранжина оказался намного больше ее собственного, по советским меркам вполне тянул на категорию «люкс». За большим столом у окна сидели сам тренер и капитан сборной, а над ними возвышался Моисеев, то и дело, отходя к окну и возвращаясь обратно к столу.
— А, вот и Ася Андреевна! Прошу, присаживайтесь! Разговор будет долгий, — сурово и с какой-то неприятной иронией произнес Григорий Митрофанович.
Ася подошла к столу и опустилась на стул рядом с Модестасом. Тренер сидел с каменным лицом, не поднимая на нее глаз, капитан тоже молча разглядывал свои руки, лежащие на коленях. На столе были разложены фотокарточки. Присаживаясь, Ася окинула их взглядом: вот капитан команды, озираясь по сторонам, заходит в кафе «Империя», вот де Саль, на ходу застегивая пиджак, проходит тем же маршрутом, а вот и она, на заднем плане одной из фотографий, с улыбкой принимает букет гвоздик от Диего, у входа в то же кафе.
— Ну что, детки? Может кто-то мне объяснит, что вы там все вместе делали? С представителем Евролиги! — начал допрос Моисеев, продолжая расхаживать между окном и столом.
Ася переводила взгляд с Моисеева на тренера, и затем на Модестаса, еще ниже опустившего голову и вжавшегося в стул. Никто не решался нарушить тишину.
— Хорошо, давайте по одному! — все больше заводился Моисеев. — Асенька Андреевна, расскажи дяде Грише, — фамильярно начал он, повернувшись к Асе, и продолжил, срываясь на крик, — какого черта ты делала вчера в кафе «Империя»?
— У меня было свидание, — осторожно сказала правду девушка.
— Да…? Ни с этим ли испанским мачо с букетом в зубах? — тыча ей в лицо фотокарточкой, орал Моисеев.
— Нет, — тихо ответила девушка, не поднимая взгляда от стола, — с Модестасом.
Моисеев застыл над ней с фотокарточкой в руках, а Гаранжин и Паулаускас подняли наконец головы и уставились на нее: первый смотрел с недоверием, а второй — с недоумением. Воспользовавшись замешательством начальников, Ася продолжила, предвосхищая следующие вопросы:
— Я попросила своего друга Диего, пресс-секретаря испанской сборной, чтобы он прикрыл нас, потому что знала, что вам не понравится наша с Модестасом встреча наедине.
— Я тебе скажу, что мне не нравится, — к председателю федерации баскетбола постепенно начало возвращаться самообладание, — что вы меня тут за дурака держите! Хочешь сказать, де Саль там просто случайно мимо проходил?
— Я не знаю, Григорий Митрофанович, — все также тихо произнесла Ася, — я с ним не знакома. Может он просто заходил пообедать…
Догадка вызвала очередной взрыв гнева Моисеева:
— Какая прелесть! Ты случайно не обратила внимания, были ли в меню омары? Говорят, де Саль просто обожает омаров. Тогда его присутствие в кафе легко объяснимо, — продолжал он метаться по комнате, осыпая Асю сарказмом и кидая во всех присутствующих бешеные взгляды. — Вы хоть понимаете, чем нам всем это грозит? Тайная встреча капитана сборной с представителем Евролиги! Хоть кто-то из вас понимает?!
Ася оглядела Гаранжина с Паулаускасом, которые видимо понимали и продолжали напряженно молчать, не осмеливаясь поднять глаза на начальство, и стол, усыпанный черно-белыми фотокарточками. Взяв несколько фотографий, и медленно перебирая их, Ася осторожно произнесла:
— Но ведь здесь нет снимка, на котором Модестас разговаривает с де Салем…
— И ты знаешь почему! — в бешенстве заорал на нее Моисеев, отчего все присутствующие вздрогнули, а Ася вообще зажмурилась от страха.