— Гриша, — Гаранжин дотронулся до локтя стоявшего рядом друга, пытаясь успокоить.
— Что, Володя, что? — бушевал Моисеев. — Ты знаешь, чем для нее вся эта история обернется? Максимум обратным билетом в Москву, а я партбилетом рискую! Про него вообще молчу, — добавил он уже тише, указывая головой на капитана.
— Гриш, но доказательств-то нет, — продолжил свои попытки Владимир Петрович.
— Как будто у нас без доказательств не сажают, — с обреченным вздохом тихо проговорил Григорий Митрофанович, глядя в окно и ослабляя галстук.
Воспользовавшись затишьем и задумчивостью начальника, Гаранжин жестом отпустил сросшихся со стульями молодых людей, надеясь наедине как-то успокоить друга.
Выйдя в коридор, Гречко поспешила в свою комнату. Ей хотелось принять душ, умыться, сделать что-нибудь, чтобы смыть с себя эти двадцать минут жизни. «Зачем я в это влезла, кто меня просил?!» — злилась на себя девушка.
— Ася, постой! — услышала она сзади. Литовец догнал ее возле выхода на лестницу. Взяв за руку, он притянул ее к себе и крепко обнял, прижимая ее голову к своей груди.
— Спасибо, Асенька. Спасибо тебе, — шептал Модестас, не выпуская ее из рук, и целуя в макушку, — ты меня спасла.
Ася медленно отстранилась из его объятий и подняла на капитана суровый взгляд:
— Ты планируешь побег?
Модестас молчал, отведя взгляд в сторону.
— Понятно, — грустно сказала девушка и пошла дальше по коридору, к своей комнате, оставив капитана наедине со своими планами.
***
В финальной игре Чемпионата с Югославией Гаранжин активно экспериментировал с составом игроков на площадке. Выпуская по очереди то Едешко в паре с Сашкой Беловым, то Алжана с Болошевым, то грузинский дуэт Коркия-Сако. Он пытался поймать ту самую комбинацию, дающую ему баскетбол, который виделся мужчине непобедимым. Оставленные на скамейке капитан и Белов злились на тренера, искренне не понимая его стратегии игры.
— Володя, посмотри на табло! Ты о чем думаешь? — бухтел над ухом Григорий Митрофанович. — Выпускай Белова, иначе беда!
Но Гаранжин, не глядя на друга, продолжал тасовать игроков на площадке, раздавая указания и делая пометки в своей тетрадке. Команда СССР вела в счете с минимальным преимуществом, и, когда за 10 минут до конца встречи молодой югославский форвард, забив красивый гол с дальней дистанции, сравнял счет, Гаранжин все-таки уступил напору председателя федерации:
— Белов, Паулаускас, пошли!
Ребята вылетели на площадку как ураган. Двигаясь почти синхронно, они, не глядя, передавали друг другу мяч, кожей ощущая и предвидя следующее движение партнера. Два очка, ещё одно, ещё два… Советская сборная снова вырвалась вперед благодаря уверенным действиям своих лучших игроков. Игра завершилась победой с преимуществом в пять очков, и счастливые игроки бросились поздравлять друг друга с первыми звуками финальной сирены.
Ася подошла поздравить тренера, но пожимая ему руку, заметила, что он не разделяет всеобщего восторга:
— Поздравляю, Владимир Петрович!
— Было бы с чем, — грустно проговорил Гаранжин и направился в сторону раздевалок.
Ася поплелась за ним в служебные помещения, недоумевая, чем сейчас мог быть недоволен тренер. Они чемпионы Европы! Чего еще надо?
Пока команда отдыхала и праздновала победу в раздевалке, а баскетбольную площадку готовили к церемонии награждения, Ася болталась по коридору, принимая поздравления от технических специалистов и волонтеров чемпионата, проходящих мимо. Ей было приятно чувствовать себя причастной к этой победе.
Из раздевалки ей навстречу вышел Моисеев и, протягивая конверт, сказал:
— Вот, Ася Андреевна, твои премиальные!
— Мне тоже? — не ожидала такого подарка Ася.
— Конечно, ты же часть команды, — с улыбкой ответил Григорий Митрофанович и, обнимая девушку за плечи, добавил:
— Ты прости меня за вчерашнее, погорячился я…
— Бывает, — тихо ответила Ася.
— Но ты тоже хороша, — строго произнёс председатель. — И если думаешь, что последствий для тебя не будет, то глубоко заблуждаешься. Шило в мешке не утаишь!
— Григорий Митрофанович, вы отцу только не сообщайте, пожалуйста, — взмолилась Ася.
— А мне и не придется, Асенька! Я думаю, ему уже сообщили и на другом уровне, — ехидно усмехнулся Моисеев. — Ты сама не понимаешь, в какую игру впуталась.
Ася стояла перед ним, низко опустив голову, и молчала. Председателю стало жалко девушку. «Я бы такого отца тоже больше, чем комитетчиков боялся!» — он снова обнял ее за плечи и уже более ласково, но все еще с упреком сказал:
— Стоит он того, чтобы из-за него в петлю лезть? — и, получив в ответ только грустный взгляд, повел ее обратно в зал, где уже должна была начаться церемония награждения чемпионов. — Ох, дети, дети!
За несколько минут их отсутствия зал преобразился: по центру волонтеры успели расстелить ковры, по краям площадки выстроились девушки с цветами в нарядных национальных костюмах, у судейского столика уже начали собираться официальные лица, которые должны были вручать медали.
Наконец, команды вышли на площадку и заняли свои места, согласно положению в турнире. Команда СССР в центре площадки, на месте для чемпионов, смотрелась великолепно! Ася не могла нарадоваться на этих гигантов, которые, не в силах скрыть улыбки, продолжали хлопать друг друга по плечам и обниматься во время вручения медалей. Когда над баскетбольной площадкой зазвучал гимн СССР, у Аси на глазах выступили слезы. Вот ради чего все это, ради таких моментов.
Девушка все еще вытирала слезы радости, когда окончание гимна потонуло в рёве аплодисментов трибун. Сквозь влажную пелену она увидела, как один игрок отделился от команды и направился к ней.
— Аська, ты чего ревешь? — улыбался во весь рот капитан.
— Я не реву! — шмыгая носом, пробурчала девушка.
— А я вижу, что ревешь! — со смехом утверждал капитан, а потом, вдруг, смущенно улыбнувшись, снял со своей груди золотую медаль и надел Асе на шею. — Вот, это тебе, подарок от меня.
— Модестас, ты что? Это же твоя медаль! Ты ради нее столько работал, — запричитала Ася, не без удовольствия ощупывая холодный металл на своей груди.
— Она твоя, — улыбнулся капитан и, взяв ее руку, поцеловал, но не как принято, в тыльную сторону, а в открытую ладонь.
— Ай, Модя, щекотно! — захихикала девушка, выдергивая руку.
Капитан ничего не ответил, только с лукавым прищуром посмотрел ей в глаза, и, уже получив свой ответ, пошел обратно к команде.
«Простила, теперь простила!»
====== Глава 10 ======
Я обещаю… Можешь лететь!
Не будет ничего!
Я это знаю…
Можешь лететь…
На финальной пресс-конференции чемпионов присутствовали только Гаранжин и Моисеев. Вся команда была отправлена отдыхать и праздновать победу, а руководителям еще предстояло пережить это официальное мероприятие. Ася прибывала в приятно эйфории, и, пряча подаренную медаль за застегнутым пиджаком своего костюма, улыбалась журналистам во весь рот.
Посыпались стандартные вопросы – какие установки были на игру, как удалось победить, что явилось ключевым фактором, на каких игроков делали ставку… И прочее. Ближе к концу отведенного им времени, Гаранжин получил очередной вполне стандартный для послематчевых пресс-конференций вопрос:
- Какие у вас дальнейшие цели?
Но вот ответ оказался совершенно нестандартным:
- В следующем году состоится Олимпиада в Мюнхене. Цель сборной СССР – победить американцев!
По залу прошел гомон удивления и недоумения. Журналисты начали переглядываться и переговариваться между собой, поднялся шум. Моисеев волком смотрел на товарища, но тот, казалось, этого вовсе не замечает.
- Но, господин Гаранжин, сборная США уже много лет никому не проигрывала. Почему вы решили, что сможете победить их? – не унимался журналист, задавший вопрос.
- Когда-нибудь они должны проиграть, я подумал – почему бы не нам. По крайней мере, для них это будет не позорно.
В зале снова поднялся шум, посыпались новые вопросы, уточнения, комментарии, но Моисеев взяв микрофон, одним махом завершил все обсуждения: