Ася освободила свою руку и присела на корточки рядом с Сергеем.
- Комсорг, ты чего? Ключ от номера потерял? – с ласковой улыбкой спросила она.
- Просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – ответил Белов, не глядя на нее, и попытался встать. Гримаса боли исказила его лицо и, он откинулся обратно к стене, шумно выдыхая. Модестас протянул ему руку. Белов кинул на него недобрый взгляд, но помощь принял.
- Ты думал, я ее в мешке принесу, по частям разобранную, – улыбался капитан, помогая другу подняться.
- Я думал, ты приведешь ее в приличное время. Утром самолет. Вы о чем думаете оба? – недовольно ворчал Белов, переводя взгляд с Модестаса на Асю и обратно.
- Ой, Комсорг, – произнесла Ася, подходя к двери в свой номер и дотрагиваясь до его плеча, – Не начинай, пожалуйста. Давай отложим воспитательные работы до утра. Завтрашний день это вряд ли сделает еще хуже... А сегодняшний я тебе испортить не позволю. Спокойной ночи!
====== Глава 11 ======
Я зажег в доме свет,
По одному включил все фонари и тени.
Я – смешной человек.
Будто бы этот желтый свет тебя заменит.
Сборная СССР по баскетболу возвращалась на родину с победой. Парни летели одни, – женский турнир закончился раньше, и девчонки уже обмывали свои медали в Москве.
Ася сидела рядом с комсоргом и всю дорогу выслушивала нотации о дисциплине, комсомольской нравственности и общественном долге. Нестерпимо хотелось спать и ее тяжелые веки то и дело опускались сами собой. Девушка слушала Белова в пол уха. Что нового он мог ей сказать? Какое значение сейчас имело ее маленькое ночное приключение, когда ответственность за более тяжкое преступление перед собственным будущим приближалась к ней со скоростью семьсот километров в час. Ася и так понимала, что произошедшее в Эссене было не правильно, что она поступила опрометчиво, подставилась сама и подвела отца. Это последнее мучило ее сильнее всего. Больше любого наказания она боялась увидеть в папиных глазах разочарование.
Ася сидела, опустив голову, и кивала Белову из вежливости. Ей было неловко перед ним за вчерашний вечер, за то, что он провел ночь у ее двери, пока они с Модестасом наслаждались Эссеном и друг другом. Его комсомольская правильность была настолько неуместна на фоне вчерашней эйфории свободы, в которую она окунулась, что Асе было его даже жаль. Жаль, что он не может или не хочет почувствовать то, что умела чувствовать она.
Зато Модестас мог и умел. Они с Асей будто были сделаны из одного взрывоопасного материала. Они были сообщники, заговорщики, мечтатели. Капитан то и дело проходил мимо ее кресла, касаясь лучистым взглядом, с видом человека, который знает большую тайну и не выдаст ее под страхом смерти. Для него все это было игрой. Игра на площадке, игра в жизни. Важна только победа, любой ценой.
Вот только цену эту им придется заплатить разную.
- У Моди ветер в голове, но ты-то должна понимать, что делаешь, – продолжал увещевать ее Сергей.
- Я больше так не буду, – по-детски протянула Ася, и не в силах больше держать голову, опустила ее на плечо комсорга.
- Ведешь себя, как ребенок, – ответил Белов, но девушка уже провалилась в сон. Ее непослушные локоны упали на лицо, закрывая его почти полностью. Сергей аккуратно, едва касаясь, отвел несколько прядей в сторону.
- Да, да, я знаю, надо убрать волосы, потому что в МИДе с такой прической делать нечего, – сквозь сон пробубнила девушка.
- Не надо, – почти шепотом сказал Белов, – Так лучше.
В здании аэропорта в Москве их встретили серые лица соотечественников, так разительно отличающиеся от приветливых жителей Эссена. Следуя указаниям сотрудников, спортсмены шли по широким коридорам вместе с другими пассажирами.
Когда группа уже подходила к лестнице, ведущей к выходу, им преградили путь двое мужчин в форме таможенной службы.
- Товарищ Гречко? Пройдемте с нами, – обратились они к девушке, не глядя на других пассажиров.
У Аси пропало дыхание. Она пыталась вдохнуть воздух в легкие, но ей никак это не удавалось. Девушка смотрела на таможенников и не могла произнести ни слова. Одна мысль стучала в голове – «Это арест».
Рядом тут же оказался Модестас, отгораживая ее рукой от мужчин в форме.
- Она никуда не пойдет! – воинственно глядя в глаза таможенникам, произнес он.
- Вы, товарищ, тоже желаете пройти на досмотр? Так это легко устроить, – с неприятной улыбкой произнес один из них.
Ася начала выходить из своего оцепенения, когда рядом с ними уже стояли Гаранжин и Белов.
- Девушка в моей команде, я за нее отвечаю. В чем дело? – спокойно, но твердо спросил тренер.
- Модя, все в порядке. Владимир Петрович, – дотрагиваясь до руки тренера, сказала Ася, – Я пойду с товарищами. Встретимся у выхода.
Она пошла прямо по коридору, минуя лестницу, вслед за своими конвоирами. За спиной Ася слышала возню и сдавленную литовскую брань, но не обернулась. На плохо гнущихся, будто чужих ногах, девушка зашла в комнату личного досмотра со стеклянной дверью, открытую для нее таможенником.
В углу помещения стояли двое мужчин в военной форме. Один из них обернулся, и Ася узнала в нем полковника Родионова, начальника папиной охраны.
- Асенька! С прилетом! А чего такая бледная? В ФРГ наверное дожди, а у нас зато посмотри, какое солнце тебя встречает!
Ася прислонилась к стене и закрыла глаза. По ее щекам потекли слезы.
- Евгений Дмитриевич, это вы… Я так испугалась...
- Ася, ты чего? – с встревоженным лицом подошел к ней полковник, – Чего испугалась-то?
- Я думала, меня арестуют, – дрожащими губами произнесла девушка.
- За что? Кто тебя тронет, пока я есть! – обнимая ее за плечи, сказал военный, – Ну, полно. Полно! Вытирай слезы и пойдем! Отец дома ждет. Приказал мне тебя встретить и без промедления доставить к нему. Поехали?
- А чего вы в зале прилета не встретили? – вытирая слезы, спросила Ася.
- Так я хотел тайно! Андрей Антонович предупредил, что ты вроде как инкогнито путешествуешь! – сказал довольный собой Родионов.
- Отличный план, Евгений Дмитриевич, послать за мной таможенников! – постепенно приходя в себя, ехидно прокомментировала Ася.
- А что? Таможенники в аэропорту выглядят вполне естественно! Внимания не привлекают, – рассуждал полковник.
- Хорошо, что вы не в разведке служите… – уже с улыбкой вздохнула девушка, направляясь к выходу под руку с военным.
Выходя из здания аэропорта, Ася заметила, как трое мужчин у центрального входа напряженно наблюдают, как она в сопровождении полковника садится в автомобиль с военными номерами.
- Все в порядке. Поехали! – сказал капитан и пошел по направлению к ожидающему их автобусу. Гаранжин и Белов последовали за ним.
На пороге дома Асю встретила мама.
- Асенька! – обнимая дочь, ласково сказала женщина, – Приехала, моя милая! Устала в дороге?
- Мамочка, здравствуй, – улыбалась девушка, вдыхая теплый сладковатый аромат маминых волос, – А где папа?
- Он в кабинете. Все утро не выходит, работает, – ловкими движениями забирая у Аси чемодан и помогая раздеться, сказала мама.
- Ася! – послышался голос Андрея Антоновича из дальней части квартиры, – Зайди ко мне!
Женщины замерли в прихожей и посмотрели друг на друга.
- Андрюша, пусть хоть умоется сначала с дороги, – кинула мать в пустоту коридора, и, услышав в ответ тишину, повернулась к дочери, – Иди, Асенька, иди.
Ася зашла в кабинет. Она редко здесь бывала, обычно отец предпочитал работать в одиночестве, а с семьей общаться в других комнатах. Тяжелые темные портьеры создавали в помещении полумрак даже в этот полуденный час. Андрей Антонович сидел за большим дубовым столом, освещенный лучом света настольной лампы.
- Здравствуй, папа, – робко произнесла она, стоя у входа.
- Здравствуй. Ну что ты у двери мнешься, пройди, – голос отца не предвещал ничего хорошего.
Ася сделала два шага к столу и остановилась посреди комнаты. Она не смотрела ему в глаза, – рассматривала бумаги на столе, телефоны, аккуратно расставленные по краю. «Этот – на случай войны, этот – прямой с Брежневым, а этот… Забыла».