Председатель молча стоял, продолжая смотреть в окно. Все присутствующее, затаив дыхание смотрели ему в спину и ждали реакции на этот явный намек на провальную для баскетбольной сборной Олимпиаду 1968 года, когда Павлов только вступил в должность.
- Надеюсь, вам понравится отель, который подберет для сборной Геннадий Михайлович, – сухо сказал Павлов, не оборачиваясь на девушку, – Он лично будет вас сопровождать.
Терещенко встрепенулся и оглядел присутствующих безумным взглядом. Он подошел к начальнику и, наклоняясь к нему совсем близко, проговорил, понижая голос:
- Так они едут?
- Вы едете, – тихо сказал Павлов, и, оборачиваясь к собравшимся, с приторной улыбкой добавил, глядя на Асю, – Девушка хочет повидаться с женихом перед свадьбой. Разве можно отказать в такой просьбе?
Оказавшись в коридоре приемной, Гаранжин с Моисеевым уже не могли сдерживать свою радость. Тренер стиснул Асю в объятиях, и окончательно растрепав ей волосы, с улыбкой спросил:
-Аська, а ты что, правда можешь весенний призыв остановить? А то у меня Сашку Белова того гляди из Спартака в ЦСКА заберут!
- Нет, конечно, Владимир Петрович, откуда у меня такая власть! – рассмеялась девушка.
Гаранжин остановился и серьезно посмотрел на нее.
- Так ты блефовала? – спросил он, заглядывая ей в глаза, – Откуда ты вообще знаешь, что у СпортКомитета есть проблема с призывом талантливых игроков в армию и перекосом в клубной системе?
- Слышала разговор отца с Павловым на даче в прошлом году, – закрывая лицо руками, проговорила Ася.
- Ты играла по крупному, – снова обнимая ее, произнес Гаранжин, – Но видимо Гречко по-другому не умеют!
Трансатлантический перелет в Канзас-Сити с пересадкой длился в общей сложности больше 16 часов. Когда возбуждение от начала путешествия прошло, наставления Терещенко выслушаны, обед съеден, а коньяк, каким-то неведомым способом пронесенный Мишико мимо всех пунктов досмотра, включая тренера, был выпит, пассажиры постепенно начали поддаваться усталости и атмосфере полудремы, царившей вокруг. Салон самолета, освещенный лишь дежурным светом, да редкими лампочками индивидуального освещения, погрузился в сон.
Ася спала беспокойно. То и дело, просыпаясь от любого постороннего звука или движения рядом, она снова погружалась в короткий тревожный сон. Такой отдых только еще больше выматывал. Ноги ныли от неудобного положения и повышенного давления на борту, и она усиленно вертела ступнями, чтобы хоть как-то размять их.
Модестас крепко спал на соседнем кресле. Его молодой здоровый организм не беспокоили ни гул турбин самолета, ни неудобные сиденья, ни ерзающая рядом Ася, которая, то закидывала на него ноги, то опускала голову. Девушка смотрела на литовца со смешанным чувством нежности и зависти. Он был таким милым во сне, с по-детски приоткрытым ротиком и упавшей на глаза челкой. Но как же ей хотелось тоже вот так провалиться в сон и не просыпаться до самой посадки.
Ася встала, и, забрав с сиденья плед и дорожную подушку, пошла по проходу, неслышно ступая разутыми ногами в вязаных носочках по ковровому покрытию. Она оглядывалась по сторонам, подыскивая место, где она могла бы сесть, вытянув ноги вперед, чтобы вернуть им нормальное кровообращение и понизить давление. Дойдя до туалетов, девушка расположилась прямо на полу, на небольшом клочке пространства у аварийного выхода.
Вытянув ноги, Ася наклонилась вперед и, касаясь грудью коленей, обхватила ступни руками и потянула их на себя. Наступило долгожданное облегчение.
- Разминаешься перед игрой? – послышался голос рядом.
Ася подняла голову. Взлохмаченный Белов стоял над ней и внимательно разглядывал полосатые вязаные носки на ее ногах.
- Да! Кто-то же должен забивать американцам! – с улыбкой ответила она, плотнее заворачиваясь в плед.
- Давай уж лучше я, – сказал Белов, опускаясь на пол рядом с ней.
- Ноги крутит ужасно! – сказала девушка, продолжая растягивать мышцы, – Вроде и не боль, но покоя нет. Противные ощущения.
- Та же история,- сказал Сергей, вытягивая свои длинные конечности, которые практически упирались в стенку напротив, – Но у меня-то из-за колена, а у тебя отчего?
- Лодыжки, – ответила Ася, показательно покрутив ступнями, – Много лет туго затянутых коньков и приземлений на одну ногу не прошли даром.
- Зато ты умеешь летать, – тихо сказал Белов.
- Ты тоже! – улыбнулась девушка, поворачивая к нему голову и облокачиваясь спиной о стену, – Поэтому мы тут с тобой на полу и сидим теперь!
Белов устало улыбнулся в ответ и тоже откинулся к стенке.
- Модя спит? – спросил он.
- Да, как ангелочек, – протянула Ася.
- Тоже мне, ангелочек, – усмехнулся комсорг.
- Ты к нему несправедлив! – серьезным тоном заметила девушка, деловито поправляя подушку за своей головой, – Он очень изменился!
- Не уверен, что очень, но он, действительно, стал спокойнее.
- Вот! – торжествующе произнесла Ася, поднимая палец вверх, и вдруг резко обернувшись к Белову всем корпусом, добавила, – А ты мне делал страшные глаза, говорил, что нельзя с ним дружить! Признайся, ты думал, что я очередная девушка на одну ночь?
- Неважно, что я тогда думал, важно, что ты думаешь сейчас, – задумчиво глядя ей в глаза, сказал Сергей.
- А я не думаю, Белов, я живу, – с улыбкой ответила Ася, и начала подниматься на ноги, собирая свои вещи, – Пойду к нему, вдруг проснулся. Долго не сиди, тут из аварийного выхода дует очень!
Девушка вернулась в душный салон, и, пройдя мимо спящих в разнообразных позах пассажиров, села на свое место. Капитан все еще мирно сопел, прислонив голову к иллюминатору. Ася потерлась щекой о его горячее плечо и уткнулась в него носом, вдыхая густой сладкий аромат его тела. Она оглядела мужчину, прикидывая возможности для сна, которые давала ей сейчас его поза, и, положив ему на колени подушку, стала складывать теперь уже ненужный плед. Проводя рукой по холодной ткани, Ася задумалась на мгновение, после чего резко встала, и, прихватив подушку с пледом, направилась обратно к аварийному выходу.
Она застала Белова в той же позе. Он сидел с закрытыми глазами на полу, вытянув ноги, насколько позволяло пространство, и прислонившись спиной к аварийному выходу. Девушка опустилась перед ним на колени и, просунув плед между его спиной и стенкой, обернула ему поясницу.
Белов открыл глаза.
- Ася, что ты делаешь? – тихо спросил он, глядя на нее сверху вниз.
- Не хватает еще, чтобы лучший игрок команды слег завтра с радикулитом, – не поднимая головы и деловито подтыкая его покрывалом со всех сторон, сказала Ася.
Затем она выпрямилась и, с не менее деловым видом сестры-хозяйки, придерживая его одной рукой за шею, приподняла ему голову и положила под нее подушку. Сергей смотрел на нее во все глаза. Она была так близко, что он чувствовал тонкий аромат ее кожи.
Белов мягко обхватил ладонью ее запястье у своей шеи и подался вперед.
- Останься со мной, – почти шепотом сказал он.
Ася подняла на него взгляд. В полумраке его глаза выглядели темнее, чем обычно, а кожа казалась еще светлее. От него будто исходило мягкое свечение, добавляя этому крошечному пространству на высоте десяти тысяч метров лунного света.
- Сережа, не надо, – также тихо произнесла девушка, убирая руку и вставая, – Это не правильно.
Она отвернулась и уже сделала шаг по направлению к салону, когда услышала за спиной его холодный голос:
- Тебе не кажется, что у твоей морали двойные стандарты?
Ася обернулась, натыкаясь на знакомый прозрачный взгляд.
- Возможно, – спокойно ответила она, пристально глядя ему в глаза,- Зато твоя вроде была вполне однозначной. Вот пусть такой и остается.
Не дожидаясь ответа, девушка вернулась в пассажирский салон, бесшумно ступая по проходу.
Белов с силой откинул голову назад, и, зажмурив глаза, накрыл лицо руками. Она была сокрушительно права. Его моральные устои, принципы, которыми он руководствовался всю жизнь, которыми гордился и проповедовал, все они сейчас трещали по швам.