Они расположились недалеко от берега на покрытой свежей весенней травой и прогретой теплыми лучами лужайке. Не скрывая восторга и не переставая улыбаться Ася, по одному доставала из корзины импортные деликатесы, редко появляющиеся на ее столе, а рядовому советскому человеку и вовсе недоступные, – испанскую ветчину, греческие оливки, французский сыр. Кирилл откупорил бутылку белого вина, разлил по бокалам и протянул один ей.
- Калифорнийский совиньон, – со значением сказал он, – Ты такого еще не пробовала!
Ася пила легкое, наполненное фруктовыми и цветочными нотами, американское вино, и с упоением слушала рассказы жениха о работе в посольстве. Ей была интересна каждая деталь – как складываются отношения с самим послом и советником, какие проекты ему доверили вести, и даже чем кормят в посольской столовой. Девушка внимательно разглядывала мужчину и не без удовольствия подмечала, что заграничный флер, на который она обратила внимание прошлой зимой, после его возвращения из Будапешта, в Америке многократно усилился. И дело было не только в появившемся легком акценте. Казалось, Кирилл стал еще увереннее в себе и смелее. Эта свободная страна удивительным образом раскрывала его сильные качества, оставляя нетронутым внутренний психологический стержень советского гражданина и государственного служащего.
- Как твоя работа?– спросил он, притягивая ее к себе, – Ты молодец, что смогла вывезти сборную в США. Это лучшее, что можно было сделать для Гаранжина.
- Тут нет моей заслуги, – застенчиво сказала Ася.
- Не скромничай. Тебе это не к лицу, – заметил Кирилл, откидываясь на спину и подкладывая руку под голову, – Как турнир проходит?
- Если честно, то не очень. Вернее полный провал. Мы не смогли выиграть ни одного матча, – открывая банку с оливками, проговорила девушка, – Ребята ужасно подавлены. Успокаивает только то, что тренер доволен, будто все идет точно по его продуманному плану.
- Никто в СССР не представляет уровень развития баскетбола в США. Ну, разве что Гаранжин, – улыбнулся Зайцев, – Неужели даже Сергей Белов не смог им ничего противопоставить? Он все-таки игрок уровня НБА. У него дар.
- Он очень старается. Но команда – это не только Белов, – грустно заметила девушка.
- Верно, – сказал Кирилл и добавил, ловким движением закидывая в рот оливку, – Ты, кстати, заметила, что он влюблен в тебя?
Ася, чуть не подавившись косточкой от оливки, приподнялась на локте и уставилась на жениха.
- Что за глупости? – сердито сказала она.
- Айс, ты все-таки еще совсем ребенок, – с улыбкой ответил Зайцев, – Я вижу больше, чем ты. Так всегда было и всегда будет.
- И все равно глупости! – настойчиво повторила Ася, – Я бы еще поняла, если бы ты сказал про Паулаускаса. Он был груб с тобой, я заметила. Но Белов? Он слишком погружен в себя и свои тренировки, чтобы обращать внимание на женщин. Тем более на такую, как я.
- Пара-тройка таких как Паулаускас всегда будут виться где-то вокруг тебя. Это нормально. Именно потому, что ты такая! А Белов – совсем другое. Будь осторожна. И помни, кто ты.
- Почему мы вообще об этом говорим? Тебя никогда не интересовали мои поклонники! – возмущенно заявила девушка.
- Потому что мне не понравился его взгляд, – сказал Кирилл и, обхватив ее руками, повалил на себя, – И еще, потому что я не собираюсь делиться тем, что принадлежит мне по праву.
- Это что сейчас, наша первая семейная сцена? – рассмеялась девушка, обнимая жениха.
- Сейчас я покажу тебе другую сцену из семейной жизни, – с улыбкой ответил Кирилл, и, запуская пальцы ей в волосы, нежно поцеловал.
Довольная и отдохнувшая, Ася вернулась в отель поздно вечером. Открывая ключом дверь своего номера, она услышала едва уловимый шорох за поворотом коридора и застыла, прислушиваясь.
- Модя, выходи, я тебя засекла! – с улыбкой проговорила девушка, делая шаг по направлению к звуку, – Я знаю, что это ты!
Только сейчас, мысль о том, что капитану могло быть неприятно видеть ее с женихом, кольнула ее сердце. Планируя встречу с Кириллом в Канзасе, ей не пришло в голову, что они могут пересечься, и что Модестасу это может не понравиться. Она просто не думала об этом. Также как не задумывалась и о том, заметит ли Кирилл их особые с капитаном отношения и как на это отреагирует. Дойдя до поворота, она игриво выглянула из-за угла и остановилась в недоумении. Облокотившись спиной к стене, в коридоре стоял комсорг, опустив голову и глядя в пол.
- Белов, ты меня напугал! – укоризненно сказала Ася, – Что ты тут делаешь?
Сергей молча поднял на нее взгляд. Она уже видела это его выражение глаз. Он смотрел на нее так же, как тогда ночью в самолете, грустно и настойчиво, как будто ждал от нее каких-то действий или слов, которых у нее для него не было. В голове молоточком застучали сказанные сегодня днем слова Кирилла – «Будь осторожна. Будь осторожна. Будь осторожна».
- Комсорг, что ты хочешь? – отмахиваясь от своих собственных мыслей, нетерпеливо сказала девушка, вглядываясь в его лицо, – Я не нарушала комендантский час, не общалась с американцами. А Кирилл, если хочешь знать, вообще член партии. Так что сегодня я вела себя как настоящая комсомолка! Что тебя на этот раз не устраивает?
Белов продолжал молча смотреть на нее. Ася вздохнула и, покачав головой, пошла к своему номеру. Сергей остался стоять за углом и, когда зверь ее комнаты захлопнулась, повернулся лицом к стене и устало прислонился к ней горячим лбом. Он сам не знал, зачем стоял здесь и ждал ее возвращения. Чтобы убедиться, что она вернется ночевать к себе? Что вернется одна? Не узнавая себя, не находя покоя и отдохновения ни в чем, даже в любимой игре, он начинал уставать сам от себя.
Последний матч на турнире сборной СССР предстояло провести с командой из соседнего с Канзасом штата Небраска. Болельщиков на игру приехало достаточно, чтобы создать на трибунах плотную шумовую завесу, сравнимую с уровнем поддержки канзасцев.
Ребята вышли на площадку и начали разминаться без особого энтузиазма. Казалось, они уже ни на что не надеются, а просто хотят, чтобы этот позорный турнир, наконец, закончился. Ася с сожалением смотрела на их обреченные лица, которые так явно контрастировали с украшенными фирменными американскими улыбками соперниками.
Игра началась. Девушка обвела взглядом зал. Все было уже привычно – довольные американские баскетболисты, ликующие болельщики, распевающие гимн команды, хмурые брови и опущенные плечи советских спортсменов. Но что-то изменилось. Одна маленькая деталь бросилась ей в глаза, которая полностью меняла всю картину происходящего. Тренер стоял. Гаранжин больше не сидел на скамейке, уткнувшись в свою тетрадку. Он стоял у края площадки и удивительно звучным голосом, перекрикивая вой толпы, выстреливал указаниями и рекомендациями в своих подопечных.
- Ваня, пас на Жара! Мишико, быстрее! Зураб, отдавай! Модя, под кольцо!
Каким-то чудом они его слышали и четко исполняли указания. Растерянные баскетболисты вновь обрели ориентир и сильного лидера, и теперь действовали как отлаженный механизм. Замены шли одна за другой. Он рисовал схемы, продумывал комбинации и расставлял игроков, как шахматные фигуры в гроссмейстерской партии. Ни одного случайного прохода, ни одной лишней передачи – все было продумано и зарисовано в тетрадке.
Результат не заставил себя ждать. Набирая очко за очком, советская команда вырвалась вперед. Чем больше был разрыв в счете на табло, тем смелее и яростнее действовала сборная, тем яснее становились их взмокшие лица и яростнее атаки.
Финальная сирена прозвучала, когда сборная СССР опережала команду из Небраски на пять очков. Под недовольный свист и вой трибун, советские игроки с криками бросились обнимать друг друга, подпрыгивая выше головы. Это была их первая победа на турнире, первая победа над американцами. И пусть соперником была даже не самая сильная команда соревнований, но эта победа была для них дороже любого европейского золота.