Ася остановилась только когда осознала, что не понимает, где находится. Она заставила себя обернуться. Никто не гнался за ней, Сергей остался со своей новой девушкой, ему не было нужды преследовать ее. Ее преследовали только собственные фантазии, и больше никто.
Ася огляделась по сторонам. Вокруг были незнакомые дома, она никогда раньше не была в этом районе и не знала в какую сторону идти, чтобы попасть домой. Облокотившись руками о стену дома, она несколько раз глубоко вздохнула, восстанавливая сбитое бегом дыхание и пытаясь привести мысли в порядок.
«Ну что ж, Белов! Теперь мы квиты!» – промелькнуло в ее постепенно остывающей голове.
Ася почувствовала, как гнетущая вина перед ним, которая мучила ее все последнее время, стремительно отступает, уступая место новой – перед самой собой и своей жизнью. Как она могла настолько погрузиться в него и в свои переживания, чтобы совершенно забыть о себе?
Ася уже видела себя монстром, уничтожающим на своем пути все живое, но остальные люди делали то же самое. Они перешагивали через нее и шли дальше, к своей цели, к своему счастью. А она чуть не растеряла свое по дороге к нему. Какая глупость!
Поплутав по переулкам и узким улицам девушка, наконец, вышла к большому проспекту и остановила такси. Доехав до дома, она быстро прошмыгнула в свою комнату и, склонившись над письменным столом, уперлась в него руками, блуждающим взглядом рассматривая разложенные на нем мамиными руками аккуратные стопки конспектов. Как она была права, когда говорила, что жизнь больше любви! И как Ася была неправа по отношению к ней. Своей выходкой в ателье она дала повод для разговоров, которые могут сказаться на ее отношениях с Кириллом, с его семьей, на ее репутации в обществе. Теперь все светские матроны столицы, клиентки Езерской, обсуждают ее личную жизнь и ее семью. И все это из-за него, из-за Белова.
Из-за него она поставила на карту все, но ставка не была принята, и только это ее спасло.
Ася услышала, как в прихожей хлопнула дверь. Отец пришел. Она старательно избегала встречи с ним все последние дни, внимательно следя за временем, но сегодня, погрузившись в свои эмоции, упустила момент. У нее горел свет, а это означало, что он точно зайдет.
Дверь тихо отворилась, и Андрей Антонович зашел в комнату. Он был в форме, как обычно, с уставшим, осунувшимся лицом. Ася давно не видела отца. В его жизни тоже не все было гладко.
- Наконец-то я тебя застал, ребенок! Все нам никак не встретиться в собственном доме! – с улыбкой сказал маршал, подходя к ней и целуя в голову, – Взрослая стала совсем, деловая. Только исхудала что-то совсем. Андрей Андреич работой завалил?
- Здравствуй, папа, – ответила Ася, прижимаясь щекой к его кителю, – Да я его и не видела толком. Он в стажерском отделе не бывает.
- Успеется еще, – присаживаясь на край кровати, сказал Андрей Антонович, – Ну, докладывай. Как дела обстоят, какие новости, интересные проекты?
- Все хорошо, папа, – через силу улыбнулась девушка, все также стоя у стола вполоборота к отцу, – Работа мне нравится, очень интересная.
- Что тебе поручили? Ты поподробнее расскажи, мне же интересно! – разглядывая ее изменившуюся фигуру, сказал маршал, – Я вчера на учениях разговорился с Геннадием Феклистовым, так он хвастал, что Костя в отделе экономических связей уже чуть ли ни собственную инициативную группу создал! А мне и ответить было нечего. Даже и признаться-то было стыдно, что я не в курсе успехов собственной дочери!
- Я работаю пока в стажерском отделе, редактирую внутренние документы департамента, – вяло отрапортовала Ася.
- И что же, так и будешь всю практику в чужих бумажках ковыряться? Пора бы уже чем-то посерьезней заняться, – недовольно скривив губы, проговорил Андрей Антонович.
- Извини, что я не такая, как Костя, – сквозь зубы процедила девушка.
- Смени тон! Забыла с кем разговариваешь? – моментально отреагировал на ее интонацию маршал, а потом добавил, сурово сдвинув брови, – Ты лучше Кости! Лучше всех! Ты – Гречко!
Ася вжала голову в плечи, испугавшись собственной смелости. В семье не принято было говорить так с отцом, она перешла границу, повинуясь собственному настроению.
- Ася, я тебя не узнаю, – скорее растерянно, чем сердито, сказал Андрей Антонович, – Ты же так мечтала об этой стажировке, так ждала ее. А что теперь? Уже не интересно?
- Интересно, – промямлила девушка, глядя в пол.
- Незаметно. Ты чего хочешь ребенок? – вглядываясь в ее исхудавшее лицо, спросил отец, – Судьбу мира решать или при муже домашней хозяйкой быть, да котлеты ему жарить?
Ася молча смотрела в пол, чувствуя, как нарастает гнев отца, готовый уже вырваться на свободу и обрушиться на нее в полную силу. Она разочаровала его, задела его за живое, поставила под сомнение его святую уверенность в исключительности и наивысшем предназначении его дочерей.
- А то скажи, может тебе и не нужен этот дипломатический паспорт, – зло ехидничал маршал, все сильнее заводясь с каждым собственным словом, – Закончишь ВУЗ, получишь диплом и поставишь его на каминную полку на даче у нас! А сама будешь чай со льдом пить и мужа обслуживать. Тоже жизнь! А скучно станет, так буфетчицей в посольство пойдешь! Хорошая профессия, сытная!
- Папа, я хочу! Но у меня не получается! – надрывно выкрикнула в ответ Ася.
- Значит, плохо стараешься! – железным тоном отрезал Андрей Антонович, сверля ее холодным взглядом.
Ася отвернулась к окну, пытаясь скрыть от отца предательски наворачивающиеся на глаза слезы. Всю жизнь она старалась оправдать его ожидания, а теперь, когда ей выпал шанс сделать что-то по-настоящему стоящее, она позорно упускала его. Папины слова острыми иголками втыкались в самолюбие, ни одно не прошло мимо. Он всегда бил точно в цель.
- Ладно, потом поговорим об этом. Ночь уже, тебе спасть пора, – вставая, с тяжелым вздохом проговорил маршал, и пробормотал, будто сам себе, отходя к двери, – У меня тоже завтра трудный день. Опять выслушивать эти многочасовые споры Кисунько с Челомеем. Ох, и надоели они мне, дармоеды…
Ася встрепенулась и, резко обернувшись, уставилась на спину отца, уже взявшегося за ручку двери.
- Папа, у тебя совещание с конструкторами противоракетной обороны? – легко глотая наживку, напряженно проговорила девушка, – Но ты не можешь… Майский договор запрещает разработку новых систем!
- Он запрещает установку, а не разработку и модернизацию. И ты бы об этом знала, если бы интересовалась делом, а не протирала штаны в стажерском отделе, – ничем не выдавая удовольствия от ее реакции, сурово ответил Андрей Антонович.
- Это не имеет значения! – горячо воскликнула Ася, – В условиях полного раскрытия информации другая сторона быстро узнает о новых разработках! Это может привести к эскалации конфликта, как ты не понимаешь?
- Так останови меня! – с едва заметной улыбкой тихо ответил маршал, а потом, будто призадумавшись на секунду, добавил, – Хотя посольской буфетчице это вряд ли по силам.
Отец вышел из комнаты, неслышно закрыв за собой дверь и оставив Асю наедине со своими мыслями. Девушка склонилась над письменным столом, упираясь в него руками, и, покачав головой, улыбнулась.
Как ловко он обвел ее вокруг пальца. Не было никакого совещания, а если бы и было, отец бы никогда ей об этом не сказал – это секретная информация! Он просто хотел зацепить ее, вывести из этого состояния апатии и погруженности в себя. И у него получилось.
Ася вспомнила, сколько бурных дебатов и многочасовых обсуждений вызывала в ее семье подготовка Договора о сокращении вооружения между США и СССР. Вечерами напролет они вместе с отцом и Кириллом могли сидеть в гостиной и спорить до хрипоты, доказывая и аргументируя каждый свою позицию. Вечный спор военного и дипломата смешивался с классическим конфликтом отцов и детей. Как важно ей тогда было донести до отца, входившего в комиссию Политбюро по контролю над переговорами, свое мнение, как ясно она видела тогда целью своей жизни освобождение мира от ядерного оружия, спасения своей страны благодаря спасению другой. Куда все это делось? Когда она успела забыть их общие с Кириллом цели и мечты?