Опустившись перед ней на пол, он обхватил ее руками за бедра и опустил голову ей на колени.
- Ненавижу тебя, – процедил он сквозь зубы, мелко дрожа всем телом.
Ася погладила его по голове, запуская пальцы в мягкие волосы.
- Я знаю, родной, все знаю, – тихо проговорила девушка.
====== Глава 27 ======
Смотри же и глазам своим не верь,
На небе затаился черный зверь!
В глазах его я чувствую беду.
Не знал и не узнаю никогда,
Зачем ему нужна твоя душа,
Она гореть не сможет и в аду.
Я же своей рукою сердце твое прикрою.
Можешь лететь и не бояться больше ничего.
Сердце твое двулико – сверху оно набито
Мягкой травой, а снизу каменное, каменное дно.
Агата Кристи «Черная луна».
Начало августа выдалось для Аси сумасшедшим. До Олимпиады оставались считанные недели, и подготовка к выезду сборной уже велась активными темпами. Поэтому после трудового дня в министерстве, насыщенного изматывающими совещаниями, встречами и проектами, она спешила во Дворец Спорта, чтобы до поздней ночи заполнять бланки, подшивать документы, отвечать на официальные письма. Девушка не щадила себя, пытаясь все успеть и везде не опоздать.
- Зачем тебе это нужно? – удивлялась Нелли, когда в очередной раз ловила ее на крыльце, выбегающей из здания Министерства, – Ты вообще этим летом на пляже хоть раз была?
- Нелька, что мне на пляже делать? Людей пугать? – смеялась в ответ Ася, и на ходу целуя подругу, заскакивала в автомобиль, кидая водителю, – Во Дворец Спорта!
Ася и сама понимала, что загоняет себя, причем без всякой объективной на то причины. Она не могла не замечать, насколько ее работа в сборной была ничтожна и примитивна по сравнению с тем, что она делала в Министерстве. Но тем сильнее ей хотелось выполнить ее безукоризненно и в срок, самой доделать все начатое, возможно впервые в жизни довести дело до конца.
В условиях острой нехватки времени Ася довольно быстро приноровилась использовать все имеющиеся у нее в руках ресурсы и связи. Чиновники ГосКомСпорта теперь сами звонили ей и предлагали удобное время для встречи, присылали нужные документы и прощали неточности в заявлениях. К своему удивлению, девушка обнаружила, что чем холоднее и высокомернее она держится с ними, тем услужливее и предупредительнее они становятся. Благодаря новым контактам в МИДе процедура оформления документов на выезд проходила быстрее и проще, доступ к скрытым запасникам ГУМа позволил сшить форму спортсменам из импортного дышащего материала. Ася больше не бегала по инстанциям, не обивала пороги и не стояла в очередях. К этому нехитрому делу она без стеснения подрядила своего водителя, рассудив, что тому все равно скучно сидеть без дела.
В ее руках все горело и спорилось, все удавалось и работало. Парадоксальным образом, чем больше Ася на себя брала, тем сильнее кипела в ней энергия и уверенность в собственных силах. Она могла делать несколько дел одновременно, ничего не забывая и не допуская глупых ошибок. Девушка по-свойски болтала по телефону с советскими и зарубежными журналистами, расписывая план мероприятий для сборной, параллельно делая в блокноте наброски речи Корнеева к конференции в МГУ и жуя пирожок с мясом, заботливо оставленный на ее столе Модестасом с милой запиской «Съешь меня».
Следа не осталось от робкой девочки, которая год назад по десять раз переписывала анкеты спортсменов на выезд и по сто раз перепроверяла бланки, дрожащими руками кладя их на стол спортивным чиновникам. Где-то в коридорах Министерства остались все страхи и сомнения, и теперь, закаленная мидовскими акулами и воодушевленная поддержкой Корнеева, Ася точно знала, чего она стоит.
Для нее не было невыполнимых задач или неразрешимых проблем, кроме того, что было ей неподвластно в силу законов самой природы – отсутствия дополнительных часов в сутках и… Сергея Белова.
Он был единственным человеком, в присутствии которого Асины уверенность и бравада таяли как дым, уступая место дрожащим коленям, потным ладошкам и нелогичному, противоречивому, отчасти даже неадекватному, поведению.
Ася прилагала максимум усилий к тому, чтобы встречаться с ним как можно реже, особенно наедине. Она приезжала во Дворец Спорта в разгар вечерней тренировки и старалась без острой необходимости не выходить из кабинета, пока все спортсмены не разойдутся по домам. Вечерами, когда она слышала гулко разносящийся по коридорам одинокий стук мяча в зале, у нее не было сомнений в том, кто проводит там свою индивидуальную тренировку. Ася позволяла себе выйти только спустя полчаса после того, как этот звук стихал, будучи точно уверенной, что Белов уже ушел. Даже оставаясь с ним вдвоем в опустевшем здании Дворца Спорта, девушка чувствовала себя в своем кабинете в полной безопасности. Их отделяли всего несколько стен и несколько метров темного коридора. Нужно было просто пройти мимо раздевалки и тренерской, открыть тяжелую скрипящую дверь, шагнуть в неизбежность. Но она знала, что никогда этого не сделает, и сам он тоже не придет. Ася продолжала работать, вслушиваясь в ритмичные удары мяча, которые вторили звуку ее сердца, и методично приучала себя быть рядом с ним и не терять сознание.
Прекрасно понимая, что совсем избежать встреч будет невозможно, девушка каждый день детально продумывала свою манеру поведения на этот случай. В мыслях ей казалось, что она выбрала идеальную стратегию, на деле же это выглядело глупо, а зачастую даже абсурдно.
Политика избегания контактов несколько раз приводила ее в кладовку для швабр и на склад спортинвентаря, когда Ася, завидев Белова в конце коридора, резко сворачивала в первую попавшуюся дверь, в нелепой надежде, что он не заметил ее. Сидя на сетке с баскетбольными мячами и подперев руками подбородок, девушка смотрела в темноту и корила себя за трусость и нелепость своего положения.
«Ты взрослый человек, а ведешь себя, как школьница! Пусть он от тебя прячется! Это же твои слова!» – подбадривала себя девушка, вдыхая пыльный воздух кладовки.
Даже самой себе ей было трудно признаться, что на самом деле это были слова Кирилла, а она лишь примеряла их на себя, пытаясь поверить. Будто произнесенными вслух они вдруг станут реальностью.
Курс на игнорирование тоже показал себя провальным. Ася поняла это, когда однажды все-таки встретившись с Беловым в холле Дворца Спорта один на один, на ходу зачитавшись списком контактов немецких журналистов и не успев вовремя изменить направление движения или спрятаться. Подняв голову от документа, она увидела, что Сергей идет ей навстречу, и их разделяет не более пяти шагов. Она увлеклась, расслабилась, потеряла бдительность, и попалась. Времени и места для маневра не было, поэтому Ася, скользнув по нему мимолетным взглядом, демонстративно отвернулась в сторону и молча прошла мимо на плохо гнущихся ватных ногах. Белов остановился и проводил ее взглядом, наблюдая за внезапно изменившейся походкой девушки. Ася свернула за угол и, глубоко вздохнув, прислонилась разгоряченным лбом к прохладной крашеной стене. Ей хотелось удариться о стену со всей силы, чтобы вышибить из своей головы всю глупость и слабоволие.
«Молодец, Гречко! Вот сейчас был очень взрослый поступок!»
В ее «антибеловском» арсенале было много вариантов поведения, один нелепее другого, которые она применяла в хаотичном порядке, без логики и объективных причин. При вынужденных рабочих контактах Ася была с ним то подчеркнуто вежлива и холодна, то раздражалась и грубила, без всякой причины, то демонстративно бойкотировала, выходя из помещения сразу же, как только он туда входил, даже в разгар беседы с другим человеком. Ася не решалась взглянуть в глаза Сергею, будто боялась окаменеть от этого взгляда, поэтому о том, как он реагирует на ее сомнительные маневры, она могла только догадываться или фантазировать. Модестас же смотрел на весь этот калейдоскоп ее личин с опасением и жалостью, никогда не зная, чем все это может обернуться для него.