Он поднял на девушку непроницаемый взгляд и двумя руками убрал волосы от лица.
- Присаживайтесь, – холодно произнес он, откидываясь в кресле и скрещивая пальцы рук перед собой.
Ася села на один из стульев, стоящих с другой стороны стола и приготовила блокнот, чтобы записать очередное задание.
- Ваша практика в Министерстве подходит к концу, – скользнув взглядом по зажатому в ее руке карандашу, проговорил Анатолий, – Я хочу поблагодарить вас за работу. Антон доволен вами и напишет вам положительную характеристику в институт.
- Спасибо, Анатолий Андреевич, – деловым тоном произнесла Ася, – Мне очень приятно это слышать.
- Я показал вашу аналитическую записку с предложениями по мерам ОСВ на ближайшую пятилетку Министру. Он хочет с вами встретиться, – не меняя интонации и выражения лица, металлическим голосом проговорил Громыко.
Ася открыла рот и на мгновение перестала дышать. Ей пришлось облокотиться рукой о стол, чтобы не потерять равновесие даже в этом сидячем положении.
- Ему понравилось? – с трудом глотая воздух, прошептала она.
- Я бы не стал использовать именно это слово, – отозвался Анатолий, разглядывая свои скрещенные пальцы, – Скорее он заинтересован. Если быть точным, он сказал: «Покажи мне эту младшую Гречко»
У Аси закружилась голова. Сам министр иностранных дел, знаменитый на весь мир Мистер «Нет» заинтересовался ее работой, захотел встретиться с ней лично, увидел за ее мыслями что-то стоящее и важное. Это было больше, чем она могла мечтать, больше, чем мог мечтать любой рядовой сотрудник МИДа, не говоря же о студентах МГИМО.
- Он распорядился привезти вас к нам на дачу в субботу, – наклоняясь к столу и внимательно наблюдая за ее реакцией, сказал Анатолий, – В рабочее время у министра слишком плотный график.
- Да, я понимаю, – протянула Ася, все еще пытаясь осознать реальность происходящего.
- Я заеду за вами в четыре, – произнес мужчина, вставая из-за стола и отходя к окну.
- Я буду готова, – провожая его взглядом, сказала девушка.
В кабинете повисла тишина. Ася пыталась поверить в то, что это происходит с ней на самом деле, а Анатолий молча стоял у окна спиной к ней, засунув руки в карманы.
- Ася, у вас есть ко мне вопрос. Вы можете его задать, – глядя в окно, сказал Анатолий.
- Есть, – произнесла девушка, вставая, – Но я думала, вы не хотите на него отвечать.
- Если я не отвечу, вы придумаете ответ сами. Это будет хуже, – не оборачиваясь, сказал Громыко.
Ася внимательно оглядела мужчину со спины. Когда первый шок после полученной в театре информации прошел, она довольно быстро и ясно осознала природу его интереса к ней. Его давешнее смущение и нежелание говорить об этом воспоминании все эти дни после спектакля были явным доказательством ее догадки. Ася не была потрясена этим открытием, не испытывала ни волнения, ни возмущения, ни ответного интереса к этому человеку. Лишь легкое недоумение и естественное женское удовлетворение от знака мужского внимания. Ей льстило, что такой желанный для московских охотниц за женихами мужчина выбрал именно ее. Не давало покоя лишь одно – то, как это произошло.
Ася не строила иллюзий насчет своей внешности, прекрасно понимая, что она не из тех девушек, в которых влюбляются с первого взгляда, покоренные взмахом длинных ресниц или соблазнительным изгибом бедра. С ней никогда не знакомились на улице, не подсаживались за столик в кафе и не осыпали романтическими комплементами. Она покоряла мужчин другим, будто случайно захватывая в свой плен через легкость и непринужденность дружеского обращения, милые шутки и невинную игру намеков. Они не летели к ней, как к яркому, источающему пленительный аромат, цветку, а попадали в плен невидимой с первого взгляда тончайшей паутины, и выбраться из нее без потерь уже не могли.
Девушка понимала – чтобы ее полюбить, ее нужно хорошо узнать. То, что Анатолий заинтересовался ею, увидев лишь раз, казалось невероятным и весьма сомнительным.
- Почему вы не подошли ко мне тогда в театре? – так и не решившись спросить то, что действительно хотела, тихо сказала Ася.
- Я думал, вы выберете другой вопрос, – слегка разочарованно произнес Анатолий, – Это же очевидно. Вы были слишком юны. Что между нами могло быть общего? Да и за такое легко можно было получить пулю в голову от «девятки» вашего отца. К тому же мне самому требовалось время, чтобы убедиться, что увиденное мною не является лишь плодом моих фантазий.
- Что же вы увидели? – подбираясь ближе к заветной цели, не замечая, как он сам ее к ней подводит, спросила девушка, – Восторженную пятнадцатилетнюю девочку, которая плачет из-за сломанной куклы?
- Я увидел человека, стоящего вне системы, – поднимая подбородок выше, сказал мужчина, – Человека, рожденного и воспитанного в самом тоталитарном обществе в мире, в самой строгой и консервативной семье, связанного по рукам и ногам долгом, правилами, идеологией и режимом. И, несмотря на все это, способного летать. И я не ошибся. Вам удивительным образом удается развиваться внутри общества, используя его ресурсы, но при этом полностью попирая его нормы и саму его суть, ориентируясь на свою собственную, неочевидную другим систему координат. Для вас не существует правил, которые нельзя было бы нарушить, обстоятельств, которые нельзя было бы использовать, жертв, которых нельзя было бы принести во имя цели. Такие люди способны творить историю, Ася.
- Если я несколько раз и нарушила правила, то лишь по незнанию, – осторожно возразила Ася и смущенно добавила, – Или по глупости.
- Вы нарушали, и будете нарушать правила, потому что, на самом деле, для вас они пустой звук. Несмотря на всю строгость воспитания, вашему отцу так и не удалось вписать вас в какие-либо рамки. Его фиаско было очевидно, ведь нет ничего сложнее, чем бороться с воплощением самого себя, особенно если оно заключено в маленькой девочке.
- Вы описываете не самые лучшие человеческие качества, тем более для женщины. Чем же вас все это могло привлечь? – вглядываясь в его профиль, произнесла девушка.
- То, в чем другие люди видят хладнокровность и жестокосердие, я вижу силу и красоту. Нет ничего прекраснее морозного узора на стекле, не так ли, Айс?
- Вы знаете мое прозвище? – поднимая бровь, спросила Ася.
- Я все о вас знаю, – опуская глаза, произнес Анатолий, – Я наблюдал за вами четыре года. Видел, как вы взрослеете, все ваши успехи и поражения, видел, как вы совершаете ошибки, как падаете и встаете, чтобы идти дальше.
- Почему же вы ни разу за это время никак себя не проявили? – не понимала Ася, – У вас была масса возможностей, но вы даже не попытались хотя бы поговорить!
- Однако сейчас вы здесь, – оборачиваясь к ней, с полуулыбкой произнес Громыко.
- Это случайность, – улыбнулась Ася, отворачиваясь к окну и, на секунду задумавшись, добавила, снова переводя на него взгляд, – Ведь так?
Он ничего не ответил, лишь задумчиво посмотрел на ярко-голубое небо за окном, продолжая неподвижно стоять рядом с ней.
- Анатолий Андреевич… – дотрагиваясь рукой до его локтя, вкрадчиво произнесла девушка, – Вы же не могли предвидеть, что я попаду именно в ваш департамент.
Анатолий вздрогнул от неожиданного прикосновения и резко обернулся к ней. В его взгляде на долю секунды она увидела растерянность, быстро сменившуюся привычной апатией и холодностью. Он внимательно смотрел на нее, опуская взгляд ниже, разглядывая ее шею и плечи, и остановился на золотых часах, украшавших руку, которую она до сих пор держала на его локте.
- Вам нужно уменьшить браслет на часах, – едва касаясь ее тонкого запястья, задумчиво произнес Громыко, – Хорошие часы. Будет жаль, если потеряете.
- Вы не ответили, – накрывая ладонью браслет, и попутно неловко касаясь его пальцев, настойчиво проговорила Ася, вглядываясь в его лицо.