У девушки пересохло в горле. Она почему-то была уверена, что встреча пройдет наедине, наивно полагала, что ее одну удостоили чести быть приглашенной к субботнему обеду. Ася была не готова к светскому рауту ни морально, ни физически. У нее была конкретная узкая задача – произвести впечатление на министра. Теперь же она многократно усложнялась, делая ее объектом внимания целой группы незнакомых людей, возможно не менее влиятельных и имеющих отношение к ее карьере.
На подходе к широкой лестнице, ведущей на террасу, Ася замедлила шаг, чувствуя, как сжимается желудок и холодеют ладони. Напряженно сглотнув, она, не думая, схватила идущего рядом с ней Анатолия за руку. От волнения девушка забыла, что собиралась быть с ним отстраненной и равнодушной, в инстинктивном порыве хватаясь за него, как за единственного знакомого человека здесь.
- Не волнуйтесь, они вас оценят, – тихо сказал Анатолий, плотнее сжимая ее руку в своей, – Просто будьте собой.
Вопреки Асиным страхам их появление не вызвало никакого ажиотажа, большинство присутствующих даже не повернули в их сторону головы. Все еще держа ее за руку, Анатолий подводил ее по очереди к группам гостей, представлял новым лицам и обновлял имеющиеся знакомства. Все реагировали спокойно, и даже в некоторой степени равнодушно. Никто не был удивлен или заинтересован ее появлением здесь, будто ее присутствие на даче у министра было обычным делом. Такая реакция сбавила напряжение, Ася почувствовала себя спокойнее и уверенней.
Стоя рядом с Анатолием и вслушиваясь в его околонаучную беседу с одним из приглашенных чиновников, Ася заметила, как из глубины дома к ним направляется высокая худая женщина. По острым, будто высеченным из камня, чертам вытянутого лица, по противоестественно прямой осанке, и главное, по холодному металлическому блеску в глазах, девушка узнала в ней Лидию Дмитриевну, маму Анатолия. Так же как с министром, и со многими другими присутствующими здесь людьми, Ася несколько раз виделась с Лидией Громыко на официальных приемах, куда приглашали с семьями. Но тогда в возбуждении вечера все лица сливались для нее в одном безумном праздничном калейдоскопе, не оставляя следа и не отпечатываясь в памяти. Сейчас же она впервые увидела ее ясно.
- Толя! – подставляя сыну щеку для поцелуя, высоким голосом проговорила женщина, цепким взглядом выхватывая сомкнутые руки молодых людей, – Мне не сообщили, что ты уже приехал!
- Мы только что вошли, мама, – целуя мать, произнес Анатолий, – Ты помнишь Асю Гречко?
- Конечно, – вежливо ответила Лидия Дмитриевна, протягивая Асе руку, – Рада снова видеть вас. Добро пожаловать в нашу скромную усадьбу!
- Добрый вечер! – ответила Ася, выдергивая свою руку из крепкой хватки Громыко, – У вас чудесный дом! И сад просто удивительной красоты!
- Если бы вы знали, сколько трудов стоит все это поддерживать, – с жеманным вздохом поправляя жемчуг на шее, произнесла женщина, – Никто не хочет ничего делать, никто!
Ася обратила внимание, что Лидия Дмитриевна была одета очень изысканно и строго, ее волосы были убраны в аккуратную высокую прическу, а уши и шею украшал изящный жемчужный гарнитур. Будто они были не на даче, а на приеме в посольстве. Ася почувствовала себя неловко в своем простом платье из белого льна и выбивающимися от влажности и ветра из прически завитками упрямых волос.
- Ваши усилия окупились великолепным результатом, – с улыбкой ответила девушка, нервно перебирая пуговицы на груди.
- Толя, ты уже виделся с отцом? – деловито спросила Лидия Дмитриевна, – Пойдемте, я вас проведу. А то эти коршуны, Кузнецов и Новиков, его окружили, и не подберешься. Как только Мила приедет, будем за стол садиться.
Следом за хозяйкой дома Ася и Анатолий прошли в дальнюю часть террасы, минуя уже сервированный обеденный стол и остальных гостей, вполголоса ведущих неторопливые беседы. Там, в окружении своих заместителей, увлеченно о чем-то ему рассказывающих, стоял министр иностранных дел, молча прихлебывая чай из большой керамической кружки. На нем был темный костюм, голубая рубашка и синий галстук. Заместители тоже были одеты вполне официально. Ася в очередной раз пожалела, что оделась слишком «по-дачному».
- Андрей Андреич, ты все о делах! – шутливо укорила его жена, – Смотри, сын девушку в дом привел, впервые за столько лет, а ты и не видишь.
Ася почувствовала, как пунцовеет под пристальными взглядами министра и его заместителей. Выпрямляя спину и поднимая подбородок выше, она проговорила максимально деловым тоном, на который была сейчас способна:
- Это сугубо деловой визит, – и протягивая Андрею Андреевичу руку, добавила, – Добрый вечер, товарищ Громыко. Для меня большая честь быть здесь.
- Добрый, добрый, товарищ Гречко, – улыбнулся ей министр, – Я вас помню еще совсем девочкой. Лида, помнишь, как она бойко вальсировала в прошлом году на новогоднем приеме? А сейчас, совсем как взрослая и говорит, и держится. И взгляд такой… Будто сам маршал на меня смотрит!
Ася опустила глаза, будто всю свою решительность и смелость она вложила в эту первую фразу, и больше уже сил ни на что не осталось.
«Ну, уж нет, – сказала она себе, усилием воли поднимая взгляд на министра, – Не для этого я сюда приехала, чтобы слушать обычные рассуждения родителей о том, как быстро растут дети»
Девушка собралась было напомнить Андрею Андреевичу об аналитической записке ее авторства, благодаря которой она получила это приглашение, но не успела раскрыть рта, как министр громко объявил:
- Ну что, Эмилию ждать не будем, наверное. Дорогие гости, прошу за стол! Шашлык промедления не терпит!
- То есть как это не будем? – словно вихрь влетая на террасу, воскликнула высокая темноволосая девушка, с короткой стрижкой и темно-зелеными глазами.
Гости засуетились, приветствуя младшую дочь министра, рассаживаясь по местам и обмениваясь комментариями по поводу убранства стола.
У Аси упало сердце.
«Как? И это все? Вот это и была моя минута славы? Шанс произвести впечатление на человека, от которого зависит вся моя будущая карьера, я истратила на воспоминания о новогоднем бале? Все, что он обо мне помнит и знает, что я неплохо танцую? И еще эта фраза, будто в шутку брошенная его женой. Теперь он будет воспринимать меня, просто как подружку своего сына! А может, и не было никакого приглашения, может это все очередная часть продуманного плана?»
- Спокойно, вечер только начался, – будто читая в ее сознании, с улыбкой сказал Анатолий, и едва касаясь ее спины, проводил к столу.
Места им достались не слишком удачные, но могло быть и хуже. Ася сидела рядом с Анатолием напротив Эмилии и замминистра товарища Кузнецова, Андрей Андреевич же с супругой сидели по правую руку от него, причем Лидия Дмитриевна во главе стола. Это немало удивило девушку, в ее семье такое трудно было представить.
За столом пошел плавный, перетекающий с темы на тему, разговор, но почти все рассуждения, так или иначе, касались внешней политики. Ася внимательно вслушивалась в суть беседы, пытаясь уловить каждое слово министра. Но Андрей Андреевич говорил мало, в основном слушал, спокойно попивая свой чай.
Девушка чувствовала, что с каждой секундой от нее все дальше ускользает какая-то уникальная возможность, которую она никогда больше не поймает. Она не могла себе этого объяснить и оттого только сильнее злилась и нервничала. Дополнительную нервотрепку создавал пристальный взгляд Эмилии, которая пользуясь своим расположением напротив, без стеснения изучала ее.
Эмилия Громыко была ровесницей Кирилла и его бывшей сокурсницей. Они не были сильно дружны, но много лет хорошо знали друг друга и поддерживали приятельские отношения. Мила не была красавицей, больше походила на отца, чем на мать, с его немного одутловатыми чертами и крупным носом. Но зато в ней была такая бойкая живость, такой азартный и хитрый взгляд, что внимание от не слишком удачной внешности волей неволей отвлекалось. Девушка обладала язвительным язычком, носила короткую стрижку и просторную мужского кроя одежду, и собиралась замуж за профессора Пирадова, который преподавал в МГИМО ненавистное Асе международное право.