- А как же Кирилл? Разве я могу сейчас переменить решение? Все готово, даже приглашения на свадьбу уже напечатаны! – воскликнула девушка, с облегчением выливая на отца все свои сомнения.
- Я бы должен сказать тебе, ребенок, что ты дала ему слово, и отказаться уже не можешь. И это будет правда. Приглашения опять же, – медленно проговорил Андрей Антонович, – Но, если ты сомневаешься, если видишь для себя другой, более привлекательный вариант, то лучше решить это сейчас, чем потом всю жизнь сожалеть. Не будешь же ты выходить замуж из-за сотни клочков тисненого картона.
- Я не знаю, папа, – опуская глаза, сказала Ася, – Я уже ни в чем не уверена.
- Вот, что я думаю, – накрывая ее руку своей, сказал отец, – Анатолий блестящий ученый, член-корреспондент Академии наук, у него отменное чутье и великолепные дипломатические перспективы. Он умен и влиятелен. С ним ты достигнешь успеха намного быстрее, чем без него.
- Однако, он не смог получить должность в Вашингтоне в прошлом году. Ее занял Кирилл, – заметила Ася.
- Асенька, – всматриваясь в ее глаза, ласково проговорил маршал, – Я, наверное, не должен тебе это говорить, но в нынешней ситуации… Громыко снял свою кандидатуру с конкурса за неделю до принятия решения. И Кирилл об этом знает.
- Зачем он это сделал? – искренне удивилась девушка.
- Ему предложили другое место, – откидываясь обратно в кресло, ответил отец, – В конце года он едет советником-посланником в Великобританию.
- Он мне не сказал об этом, – задумчиво протянула Ася.
- Видимо, не хотел, чтобы это повлияло на твое решение, – предположил Андрей Антонович, – Если бы он участвовал в конкурсе, то получил бы эту должность. У Анатолия отличный послужной список, внушительные связи и, главное, потрясающие способности. Как дипломат и руководитель, он намного сильнее Кирилла. По крайней мере, сейчас.
- Почему же тогда, ты выбрал для меня именно Кирилла? – спросила Ася, пристально глядя отцу в глаза.
- Потому, что я знаю свою дочь, – улыбнулся маршал, – А еще люблю ее и желаю ей счастья.
- Папа… – девушка закатила глаза, всем видом демонстрируя, что ждет более конкретного объяснения.
- Зайцев хороший парень, – продолжил Андрей Антонович, – У него достаточно упорства, уверенности в себе и сил, чтобы сделать хорошую карьеру и дать тебе пропуск в мир большой дипломатии. Не так быстро и не так легко, как это мог бы сделать Громыко, но все же. Но главное его достоинство в том, что он способен тебя контролировать. Его внутренний стержень настолько крепок, что даже ты не сможешь его согнуть. Он поймает тебя, когда ты упадешь. А ты будешь падать, обязательно будешь.
- А Анатолий? – ловя взглядом каждое движение его глаз, спросила Ася.
- Громыко слишком погружен в себя, чтобы этим заниматься. Ты либо со временем прогнешь его под себя, либо обретешь полную свободу действий и безнаказанность, что по сути одно и то же, – рассуждал отец.
- Разве свобода это так плохо? – опуская глаза, проговорила девушка.
- Для некоторых людей плохо, – сурово ответил маршал, и добавил уже мягче, – Моей девочке нужен человек рядом, который сможет защитить ее от себя самой.
Ася тяжело вздохнула и опустила голову. Даже отец считает ее опасной. Чувствует в ней способность принимать жестокие решения, идти на жертвы ради цели, не задумываясь о цене. Знает в ней эту внутреннюю свободу, способную уничтожить все на своем пути, включая ее собственную душу. Знает, потому что сам такой же.
- Это сложный выбор, Асенька, я понимаю, – кладя ее тонкую руку в свою сухую жилистую ладонь, тихо сказал Андрей Антонович, – Поэтому не выбирай между ними, не оценивай их карьерные перспективы и будущие должности. Подумай, кем ты сама станешь рядом с каждым из них. Ты еще очень молода, твоя жизнь только начинается. И сейчас каждое твое решение определяет то, каким человеком ты становишься. Замужество не самоцель, а всего лишь средство достижения счастья. Выбирай не их, а себя.
- Спасибо, папа, – серьезно посмотрев на мужчину, сказала Ася.
- Должен же и твой старик на что-нибудь сгодиться, – улыбнулся в ответ маршал.
Накануне отъезда сборной в Мюнхен мама потащила Асю в ГУМ за покупками. Она была уверена, что девушке непременно нужно приобрести пару новых платьев, костюм для пресс-конференций, новые удобные туфли и еще тысячу мелочей, которые, конечно, в Мюнхене в строгом дефиците. Никакие убеждения в том, что у олимпийской сборной есть официальная форма, и сотрудники административного корпуса, к коим относится Ася, тоже обязаны придерживаться протокола, на Клавдию Владимировну категорически не действовали.
- Они оденут тебя кое-как, а потом ты на фотографиях будешь выглядеть, как колхозница в пиджаке с чужого плеча! Поверь мне! – уверенно рассуждала она, перебирая заграничные наряды в привилегированной двухсотой секции универмага.
Они вернулись домой только к вечеру, в сопровождении целого облака пакетов и свертков, которые Дима еле дотащил до квартиры.
- Куда складывать, Клавдия Владимировна? – спросил запыхавшийся водитель.
- К Асеньке в комнату несите! – скомандовала женщина, делая решительный жест рукой.
Ася стояла в прихожей рядом с матерью и с улыбкой наблюдала за тем, как Дима тщетно пытается протиснуться в дверь ее спальни вместе со всеми этими пакетами.
- Мама, все это не влезет в мой чемодан, – пытаясь спрятать улыбку, как можно серьезнее сказала девушка.
- Ася, точно! – всплеснула руками Клавдия Владимировна, – Новый чемодан забыли купить!
Ася рассмеялась и обняла маму.
- Придется работать с тем, что есть, – с улыбкой проговорила она.
- Я пойду, посмотрю прямо сейчас, может, и влезет, – устремляясь в комнату дочери, проговорила женщина, – А то вернемся, да?
Покачав головой, девушка направилась на кухню ставить чайник. После долгих и утомительных походов по магазинам они с мамой любили пить чай и обсуждать покупки, прикидывая, что с чем можно надеть и куда в этом лучше пойти.
Проходя мимо кабинета отца, Ася замерла в нерешительности. Сквозь закрытую дверь, помимо голоса маршала, до ее слуха доносился до боли знакомый баритон. Она ни с сем не могла его перепутать, но он принадлежал человеку, который никак не мог здесь находиться. Даже не пытаясь унять поднявшийся в ушах шум, Ася, будто на автомате, толкнула ладонью дверь и с гулко бьющимся сердцем без спроса вошла в кабинет.
При ее появлении мужчины замолчали и обернулись на нее.
Это действительно был он. Яркий, с тронутой легким золотистым загаром кожей, с ниспадающей на лоб тяжелой прядью светлых волос, еще более красивый, чем она помнила. Кирилл небрежно сидел на подлокотнике кресла, напротив отцовского стола, и внимательно смотрел на нее. Девушка замерла в дверях, молча глядя на него и внутренне холодея под прицелом его светлых глаз. Одного взгляда ей было достаточно, чтобы понять – он знает. В нем появилось едва уловимое, но так сильно меняющее весь облик, выражение страха и сомнения, которое она никогда не видела прежде. Даже когда они всей семьей так долго и волнительно ждали результата конкурса на должность в Посольстве, он сохранял уверенность и хладнокровие. А сейчас… Сейчас будто груз разочарования придавил его плечи и опустил уголки губ, сковал руки, которые не тянулись ей навстречу, чтобы обнять, а неподвижным тяжелым замком лежали на коленях.
Волна горячего обжигающего стыда охватила Асю, окрашивая щеки алым и сжимая горло. Нет, ей не было стыдно перед ним за отношения с Модестасом или за одержимость Беловым, в ее голове все это было слишком слабо связано с ее замужеством и будущим в целом. Ее предательство по отношению к Кириллу было намного глубже и тяжелее. Она позволила другому мужчине претендовать на его место в ее жизни, всерьез допустила мысль о возможности брака с другим. Она посягнула на основу, на казавшуюся нерушимой связь, которая давала им обоим силы и уверенность в завтрашнем дне.
Кто-то рассказал ему и об ее визите на дачу к Громыко, и о предложении Анатолия, и это был не отец. Он бы никогда так не поступил.