Элкил на секунду замолчал, очередная бусина со звоном упала в блюдце. Нож заскрипел по новой заготовке, серебряная стружка заблестела в мягком свете магических шаров.
— Артус, мой сын… Он родился богом-перевертышем. Ни светлый и не темный. Так уж легла комбинация наших талантов помноженная на проснувшуюся в людях веру в оборотней и прочих волколаков. Силенок у него было не много, даже во взрослого зверя превратиться не мог. Артус любил являться к людям в виде котенка, играл с детьми, помогал и оберегал их, спасая от зверей или незнакомцев. Благодарность копилась, вера в него потихоньку крепла. Но однажды… На селение, где он резвился с мелкотой, напали верующие в темного Бога Зла. В меня… Молитвы дали им силу, а переносной зиккурат из праведных сердец скрыл происходящее даже от моего взора…
Глаза под ужасной маской Назгула неожиданно блеснули влагой.
— Я нашел его распятым на темном алтаре. Вокруг — мертвые сектанты, растерзанные в схватке. Артусу было всего девять лет, но он все же бог… их убило его посмертным проклятием. И тогда, я разочаровался в Зле и впал в ярость. Сорок лет я наводил ужас на всех, кто имел в себе хоть крупицу черноты. А как ты понимаешь — святых разумных сущие единицы… Я творил страшные вещи… Разумные даже не могли понять за что лишаются душ! Брошенное в сердцах проклятье, масляный взгляд на чужую жену, спрятанный при дележе прибыли медяк… Я вырезал целые города, оставляя на пепелище пару рыдающих праведников, проклинающих меня над телами своих детей. Слава Творцу — я практически не помню тех дней. Разум покинул меня… В себя я пришел над могилой Артуса, с собственным адамантовым сердцем в своих изломанных руках. Я отомстил за сына, я уничтожил зло в себе. Так я лишился любимой, сына, сердца и притока веры. Такой вот я ущербный бог, который сжег в себе все и теперь не способен отличить Добро от Зла. И который с некоторых пор бездумно любит котиков…
И внимательно глянув на меня, он добавил совсем негромко:
— Так что, когда ты общаешься со своими старыми друзьями-богами, не забывай, что прошли сотни лет, и вера смертных могла сильно их изменить. Твой мир ведь сильно поменялся?
Кивком Элкил указал на Жнец Миров, который я бездумно грел в руках целый вечер. Крутил финты, полировал пальцами, запоминал каждый скол. У меня ведь будет только один шанс, только один разрез…
— Сильно… — задумчиво кивнул я и задумался.
— Вот то-то же… Всегда держи в голове: если ты не видел бога достаточно долго — вера разумных могла изменить его. В конце концов, при всей нашей силе — мы всего лишь отражение страхов и надежд смертных. Поэтому Высшие так часто обнуляют цивилизацию в своих мирах. Только почувствуют давление со стороны смертных — ловите потоп, астероид или черную чуму. Молитесь и не шалите. А теперь думай, ты нынче отвечаешь не только за себя, но и за всех нас, какой бы глупостью это не казалось со стороны…
На следующий день мы всей колонной выдвинулись в сторону центральной улицы. Фея все еще косплеила больную, так что ехала на моем плече со всеми удобствами. Хотя крылышко прижилось, вовсю искрило спецэфектами и подмахивало в такт шагам.
Авось временами оглядывался, пару раз бросал за спину какие-то конструкты, демонстративно поглаживал гарду палаша. Наконец, не выдержав, он подошел ко мне и шепнул на ухо:
— Что-то мне не по себе. Давит ощущение угрозы и чужого взгляда. Пробую разложить линии вероятностей планов на вечер — не стыкуются, срываются. Слишком большая неопределенность впереди.
Я согласно кивнул и с деланным безразличием пожал плечами.
— Угу, пасут нас. Довольно серьезные ребята. Один из них так и сыплет квестами, жалуясь на несправедливость судьбы. Мол Гаргашу перепало серьезное задание на килотонну сов, а его группе предстоит резать глотки лохам. Я даже принял этот квестик, есть там один вариант нетривиального решения, который очень не понравится этому наемнику.
— Лохам говоришь? — зло прищурил глаза Авось.
Пространство вокруг него зашевелилось, кубики магоформ начали с хрустом складываться в атакующие конструкты. По мере роста силы Ав становился все более задиристым и менее терпимым.
Мне пришлось вмешаться и движением руки развеять набирающие мощь заклинания. Обладая дружественным статусом и находясь внутри контура защиты — это сделать не сложно.
— Не спугни и не трать силу попусту. Мы, вообще-то, в кредит живем. Многомиллиардного мира верующих за нами нет, да и с таким грузом долга на душе можно рухнуть прямиком в Хаос. Так что атакуем спокойно, без лишних понтов и нервов, в момент, когда враг уверен в своем превосходстве. Первое правило драки — нокаутирующий удар должен быть неожиданным. Тогда противник не успеет напрячь мышцы и его мозги весело всколыхнутся внутри черепа.
— Всколыхнем. — многообещающе подтвердил Авось и демонстративно хрустнул пальцами. Щелчки подтвердили вставшие на боевой взвод ударные конструкты. Теперь руку ему лучше не жать, да и под шлепок ладошки не попадаться.
Я покачал головой: учи-учи — одни двойки. Понторез наш Ав. Свернуло у него чуть резьбу после тысячелетий экономного существования.
Прислушивавшийся к нашей беседе Элкил, лишь скупо улыбнулся. В его руках четками щелкали бусины — бог одно за другим скидывал защитные заклинания на будущей ошейник котика.
Домовой, все еще сонный после вчерашней вспышки агрессии, клевал по пути носом. Экипировка Сиреневого практически не изменилась. Все тот же замшевый кафтан со все усложняющимися живыми кружевами и коричневые полусапожки, из кожи неизвестного зверя. Из новенького — сухая деревянная щепка, на манер кинжала крепко зажатая в маленьком кулачке. Похоже, что Сир нашел новую заготовку для очередного артефакта.
Угроза постепенно нарастала. Антивирус сбоил и откровенно захлебывался под наглой спам-атакой. Элкил перестал мечтательно жмуриться, и нахмурившись, бросал по сторонам быстрые взгляды. Из его инвентаря появился браслет с десятком крохотных камушков силы — явный последний резерв. Судя по потертостям на коже — когда-то браслет был полон.
Нас зажимали. Несмотря на презрительное отношение неизвестного стелсера, работали ребята всерьез, без дураков. За спиной нарастало давление, боковые улочки по ходу движения контролировались. В принципе, уйти или пересидеть в Чертогах было относительно не сложно. Но бежать, как-то… пошло что ли? Мы только организовали пантеон, светимся от заемной силы, нагребли тонны мифрила, артефактов и с полкило адаманта, и тут — бежать, от противника которого даже не видели? Нет, это не наш метод!
До лавки петов нам дойти позволили. Ауры преследователей стягивались в плотное кольцо, окружая цель нашего визита. Судя по их числу — за нами пришел десяток наемников-богоборцев, под руководством Высшего. Ну что ж, потанцуем!
Запомнившийся мне продавец ждал нас на крыльце. На лице свежий шрам — четыре параллельные полосы от виска и до подбородка.
— Достопочтенные Высшие! — лучась радостью и немного тревогой, склонился в поклоне доппель.
— Здравствуй. — кивнул я клону, что уже было отступлением от спесивого высокомерия богов. — Ну как, получилось?
— Да! — доппель счастливо кивнул и с любовью погладил шрам на щеке, а затем коснулся крохотного оберега на шее — клочка медвежьей шерсти на простом кожаном шнурке. — Получилось! И я вновь ваш должник! Мастер выделил меня из пула и дал персональное имя — Квазимодо!