"Я тоже могу".
"Я скажу твоему отцу".
"Нечестно…" — начал Тото. Затем он отшатнулся. "Кто-то идет!"
Онэ высунула голову в окно и увидела в темноте приближающийся факел. Кто-то из деревни шел за ней.
"Беги, Тото. Быстрее!"
"Я сделаю кое-что по лучше!" Тото схватился за оконную раму и вскарабкался на соломенную крышу хижины. "Здесь они меня не найдут".
Слова Тото как раз оборвались, когда Онэ увидела, как факел свернул в небольшой полукруг, и голос позвал: "Госпожа Онэ, вы там?"
"Да", — ответила она, закрывая окно и поворачиваясь, чтобы открыть дверь.
"Простите, что так поздно пришел", — сказал мужчина из деревни, как только она вышла на улицу. Это был мускулистый мужчина в одежде охотника, с коротким мечом на поясе и луком и колчаном, перекинутым через широкую спину. Онэ узнала в нем главу охотников деревни. Его мастерство владения луком было таково, что с первой же стрелы он мог пронзить яблоко, висевшее на дереве на дальнем берегу реки.
Ткацкая комната была наспех построена в расчищенном лесу за пределами деревни. Когда наступит ночь, здесь могут быть животные, поэтому я пошлю охотника, — сказал ей муж. Но Онэ знала правду. Вооруженные люди были посланы, чтобы убедиться, что она не попытается сбежать.
Единственная цель ткацкой комнаты заключалась в том, чтобы она сделала Знак, который будет носить Жертва.
Знак был не более чем простой туникой, надеваемой поверх одежды Ико, но он был соткан по особому узору, подробно описанному на страницах той старой книги, которую Онэ получила от мужа. Сшить ее было несложно, если следовать инструкциям.
"Вы вернетесь сразу домой?"
"Да, сразу же". Онэ прижала рулон бумаги к груди и закрыла за собой дверь в маленькую хижину. Факел зашипел, и яркая искра пронеслась по воздуху, пересекая ее путь.
Мужчина медленно шел впереди нее. "Я задержался, потому что один из охотников был ранен сегодня в горах".
"Боже! Надеюсь, он пострадал не слишком сильно?"
"Он упал с уступа и сломал обе ноги", — ответил охотник ровным голосом. "Даже если он поправится, то больше не сможет охотиться. Нет уверенности, что он вообще сможет ходить".
Имя охотника было знакомо. Это был мальчик, прошедший церемонию совершеннолетия этой весной. Онэ покачала головой. "Такое несчастье…"
"Он был неопытен", — сказал охотник. "Когда совершаешь восхождение, никогда не смотри в сторону гор на севере — даже если оттуда открывается ясный вид. Я сам много раз говорил ему об этом, но он не слушал".
Онэ напрягся. "Запретные горы?"
"Да", — сказал охотник.
"Что можно увидеть… там?"
"Чаще всего ничего. Но каждый ребенок знает, что смотреть туда нельзя. Всегда есть шанс, что ты что-то увидишь".
"Так что же он увидел?"
Мужчина ответил, что не знает.
"Но как…"
Он пожал плечами. "Мальчик бормотал всякую ерунду. Боюсь, он тоже ударился головой".
На мгновение Онэ закрыла глаза.
"Кроме того, даже если он что-то видел и сумел сохранить рассудок, он не должен говорить о том, что видел. Меня воспитывали именно так, и именно так я бы поступил на его месте. Знаете ли вы, что мой отец в свое время был главным егерем? Он рассказал мне об одном человеке, который отправился в горы в поисках птицы, чтобы подстрелить ее на ужин. Он сказал, что слишком долго смотрел в сторону гор на севере". Мужчина сделал паузу. "Его тело дошло до места, но разум так и не вернулся".
"Пугающая история".
"Это всего лишь история, — продолжил охотник, — но говорят, что это случилось как раз во время Жертвоприношения". Охотник остановился и повернулся. Искры от его факела посыпались в ее сторону. В свете факела лицо охотника выглядело суровым и бледным. "Госпожа Онэ… — начал он. "Замок знает, когда придет время. Если Жертва не спешит с делами, замок начинает проявлять нетерпение. И это не то же самое, что нетерпение вас или меня, госпожа Онэ. Мрачные настроения замка зависят от ветра — вот что видел сегодня мальчик".
Онэ посмотрела охотнику в глаза. Он смотрел на нее, не мигая.
"Замок может находиться далеко за этими горами, но его гнев простирается до самого неба над их вершинами".
"Что ты хочешь сказать?" наконец смогла спросить Онэ.
"Я знаю, что тебе не нравится плетение, — сказал охотник железным голосом, — и знаю, что тебе трудно отпустить своего мальчика. Я тоже отец. Но Ико — не обычный ребенок. Он — Жертва. И нет ничего хорошего в том, что он останется в своем времени".
Онэ пришло в голову, что охотник, вероятно, задержался, чтобы позвать ее, потому что совещался с ее мужем, решая, что ему следует сказать.