И тут впервые жесткие черты отцовского лица смягчились, а в уголках глаз заблестели слезы.
"Я знаю, это звучит жестоко. Но на самом деле это милосердие. Представьте себе муки родителей, вынужденных растить ребенка, который, как они знают, должен покинуть их еще до того, как он повзрослеет. Если уж разлука предначертана, то лучше, чтобы она была скорой. Мураджу и Сузу будет хорошо жить в столице. Они вольны завести еще одного ребенка, или трех, или пять — сколько угодно. Как бы ни был жаден замок, он не возьмет больше одного ребенка из одной семьи".
Сталь в голосе отца на некоторое время лишила старца дара речи, пока он наконец не смог произнести имя. "Онэ…"
Его жена. Что подумает Онэ? Она знала деревенские обычаи не хуже него. Как она воспримет новость о том, что они скоро станут непосредственными участниками?
"Как я скажу Онэ?"
У него с женой уже было шестеро детей. Четверо погибли от несчастного случая или болезни, не достигнув совершеннолетия, и у них остались один сын и одна дочь. Они росли хорошо. Их сын уже взял себе жену.
"А мы с Онэ можем воспитывать ребенка в нашем возрасте?"
"Конечно. Он будет вам как внук". Отец нового старейшины улыбнулся тонкой улыбкой, показав темные щели, где выпали его зубы. "Подумай об этом так. Поскольку рогатый ребенок родился сегодня ночью, твой собственный внук, который уже не за горами, будет избавлен от его судьбы. Считай, что тебе повезло".
Старец вздрогнул. Его отец был прав. Благодаря тому, что сегодня родилась Жертва, деревня будет жить в мире долгие годы, а может, и десятилетия. Мои внуки будут спасены. И все же он не мог понять, отчего по его спине пробежал холодок — от облегчения или от ужаса, что отец сказал такую страшную вещь.
Отец снова сжал руки в кулаки, встряхивая их при каждом слове. "Знай, — сказал он. "Старейшина никогда не должен бояться. Старейшина никогда не должен сомневаться. Никто не обвинит в этом нашу деревню, как не обвинят и тебя. Мы просто следуем обычаю. Сделай все, что скажет тебе священник. Выполни свою задачу, и Замок в тумане будет удовлетворен".
Делайте то, что скажет священник. Это дело священника — никто не будет винить деревню или старейшину деревни — старейшину…
"Старейшина!"
Голос в одно мгновение вернул его на тринадцать лет назад. Вернул его к семидесятилетнему возрасту, к длинным усам, растущим от подбородка, к худым, костлявым плечам.
"Простите, старейшина, не хотел вмешиваться".
В дверях стояли плечом к плечу несколько мужчин из деревни, все еще одетые для работы в поле.
"Нет, все в порядке, я просто читал".
Мужчины обменялись взглядами, пока один из них не заговорил.
"Госпожа Онэ плачет в ткацкой".
"Она стала буйной, — сказал другой мужчина, — словно безумие овладело ею, и она попыталась сломать ткацкий станок. Мы удержали ее, старейшина, но она еще не в себе".
Это объясняло, почему ткацкий станок до сих пор молчит.
"Я пойду сам, — сказал старейшина, поднимаясь со стула и опираясь обеими руками на стол.
Онэ, милая Онэ. Слез было достаточно.
Сколько времени должно пройти, прежде чем она поймет, что никакие слезы и ярость не смогут изменить случившегося? Как бы высоко она ни поднимала кулак к небесам и как бы сильно ни била по земле в причитаниях, все было напрасно.
Их крики не долетят до древнего замка, возвышающегося на скале на краю света, далеко на западе, где солнце опускается после своего ежедневного путешествия. Единственное, что могло ослабить ярость хозяина замка и хоть ненадолго избавить его от проклятия, — это выбранная Жертва.
2
Сверху на голову мальчика падали мелкие камешки, плюхаясь на песчаный пол. Один за другим.
Мальчик сел и посмотрел на маленькое окошко, расположенное в самой высокой точке пещеры. Окно было вырублено в скале, и долгие годы ветра и дождя сгладили его края.
Появилось лицо.
"Псс! Эй!" — раздался голос внизу. "Я знаю, что ты там!"
"Тото!" — с улыбкой ответил мальчик, удивляясь, как его другу удалось так забраться на окно.
"Что? — сказал Тото, — только не говори мне, что ты еще спишь".
Мальчик лежал на боку — ему нечем было заняться.
"У тебя будут неприятности, если они тебя поймают".
Тото усмехнулся. "Я в этом деле мастер. Никто меня не видел".
"Ты уверен?"
"Эй, ты должен благодарить меня. Я принес тебе кое-что…"
Тото бросил в пещеру белый полотняный мешок. Мальчик подхватил его и заглянул внутрь. Там лежали фрукты и завернутый сверток с печеными сладостями.
"Спасибо!"
Тото усмехнулся. "Не попадись им с ними", — посоветовал он. "Тот старый чудак, что стоит у двери, заберет их".