А пока янки думали о том, где же они просчитались, в Мексику хлынул народ из Европы. Немного из Испании и очень много из Франции и Италии, а так же из Австро-Венгрии — и в общей сложности по прикидкам «юного кардинала» народу у Санта-Анны за один только тридцать восьмой год должно было прибавиться минимум на сотню тысяч человек. Правда, в США народ тоже массово двинулся, но вот «профессиональный состав» переселенцев кардинально отличался: в Мексику перебирались в основном крестьяне и ремесленники, а в США — «лица торговых сословий». Особенно много в США народу рвануло из Польши (как их германской половины, так и из русской), а так же из британской Ирландии и опять же из Италии (хотя итальянцев тут было в разы меньше, чем эмигрантов в Мексику).
Еще народ потихоньку потек в Уругвай и Аргентину с республикой Риу-Негру (в последнюю все больше из Португалии народ поехал и немного из германских княжеств), но наплыв иммигрантов был здесь не особо велик. Зато «естественный прирост» в странах Союза поражал воображение, причем не только в самих этих странах. Николай, когда ему кто-то приволок сводку об изменении населения этих стран (ему такие сводки каждый год приносили, так как от этого зависела доля, которую южноамериканцам должна была отстегивать русская промышленность) не утерпел и приехал (лично!) ко мне за некоторыми разъяснениями?
— Александр, а расскажи-ка мне, где в этих сводках наврали, и кто именно наврал. И когда наврал: ну не может же быть, чтобы народ в стране так быстро прирастал!
— Николай Павлович, ну отчего же не может? Давайте сами подсчитаем тут с вами, причем для простоты отбросив всех, кроме простых мужиков. Этих мужиков во всех странах Союза сейчас, если округлять, около восьми миллионов. Из них половина — дети, остается четыре. Их четырех миллионов половина — бабы, а так как особых развлечений у мужиков и нет, то каждая баба в среднем за три года двоих младенцев и рожает. Получается, что рожают они миллион четыреста тысяч младенцев в год, из коих не умирает от голода, холода и болезней всяко больше миллиона. От голода не умирает потому что земли там плодородные и скотины больше, чем людей, так что и хлеба, и мяса у всех их в достатке — даже в избытке, так что и Чернышёву мясо сушеное продают сколько он вывезти способен. С холодом там тоже большие проблемы, мало там вообще мест, где замерзнуть можно. Вот и получается, что в год население там на миллион прирастает. Пока детишки эти не подрастут и сами рожать не начнут, то прирост особо и не увеличивается, но вот лет уже через десять число баб рожающих тоже прирастать начнет, по полмиллиона в год…
— Там что, в десять лет рожать начинают? — удивился император.
— Нет, но детишки в таком темпе уже лет пять, если не больше, рождаются… просто их особо никто и не считал пока. Я думаю, что на самом деле там — если детишек малых все же считать — народу не восемь миллионов, а уже за джину миллионов будет. Ну а в среднем да, в год процентов десять прироста идет. Потом, конечно, прирост сей уменьшится: все же и поля не безграничные, и стада не бесконечные…
— А мы у себя такое устроить можем? Ну, хоть в половину…
— Николай, а что ты у меня-то об этом спрашиваешь? У меня вот жена нынче на сносях, и за себя я в этом деле поручиться могу. А за всех мужиков империи…
— Вот хочется иной раз тебе как следует по башке деть чем-то тяжелым! Я про то, как младенцев от смерти безвременной спасать, спрашиваю.
— А зачем?
— Чтобы Державу развивать в ней людей должно быть больше!
— Это-то понятно, но зачем вы меня об этом спрашиваете?
— Потому что ты там так устроил, и я хочу, чтобы и тут ты мне помог то же обустроить, вот зачем!
— А оно вам надо? Николай Павлович… погодите минутку, я вопрос свой уточню. Допустим — на минуту допустим — что народ у нас тал так же, как в Южной Америке прирастать, что дело простое и даже в чем-то для мужика приятное. Нет, погодите, смотрите вот что: сейчас у нас в России казенных мужиков двадцать миллионов, их коих пять миллионов баб. Которые вполне могут родить два миллиона младенцев в год, и эти два миллиона можно и от холода уберечь, и от болезней многих. Выглядит вроде замечательно — но через десять лет казенных будет уже сорок миллионов — это на пять миллионов семей где-то, и окажется, что каждый мужик должен будет прокормить и семерых детей. А сейчас он двоих едва прокормить способен. И как он будет уже семерых кормить?
— Егор Францевич посчитал, что ежели мужику дать, скажем, по паре коней хороших…