Но бабушка не пустила меня:
— Сначала позавтракай.
На столе меня ждали рогалик с вишней и стакан молока. Поколебавшись, я все же присела на краешек стула, а бабушка села напротив. Я отломила кусочек рогалика и сунула в рот.
— Вкусно? — спросила бабушка.
— Ты же знаешь, я с вишней больше всего люблю.
Придется вернуться, чтобы почистить зубы: когда же, наконец, я уйду?
— Кушай на здоровье. В Турине таких не найдешь.
На столе лежала одна из книг, которые она обычно читала. Я взяла ее, взглянула на обложку. Автор — Корделия Грей.
— Тебе понравилось? — спросила я, чтобы что-то сказать.
Бабушка неопределенно взмахнула рукой:
— Я только начала. Вроде бы неплохо. Но я так много их прочла, что после десятка страниц уже могу представить себе развязку.
— Угадываешь, кто убийца?
— Почти всегда. А если не получается, значит, сюжет специально построен так, чтобы запутать читателя.
В нескольких шагах от нас, на лавровом кусте сидела невидимая цикада: стоило мне пошевелиться, как она умолкала, но потом снова начинался монотонный, изматывающий стрекот.
В дальнем конце сада Козимо возился с оросительным устройством. Наладив его, он скрестил руки на груди и так и стоял под брызгами воды, которые доставали ему до пояса. Как-то раз он сказал мне, что мыши забавы ради грызут жиклеры, и с тех пор я стала бояться ходить по траве.
Я дожевала рогалик, допила молоко. Нечасто бабушка бывала так предупредительна и заботлива. И никогда не составляла мне компанию за завтраком, только бросала издалека укоряющие взгляды, потому что я всегда приходила в разное время. Но вчера вечером она была непривычно ласковой, да и сегодня тоже. Она загнула уголок обложки и наконец произнесла:
— Его там нет.
— Что?
К пальцам прилипли жирные крошки, а салфетки не было. Чтобы не запачкать купальник, я вытерла пальцы о ноги.
— Берна там нет.
Я оперлась локтем о стол. Несмотря на пасмурное небо, свет был таким ярким, что болели глаза. От жирного рогалика у меня едва не сделалась отрыжка, но я ее подавила. Бабушка отложила книгу и протянула ко мне руку, но я отпрянула.
— Помнишь, ты спрашивала о нем? В твой день рождения?
— Да.
— Я тогда сказала, что в последнее время не видела людей с фермы. Так и было. Берн и другой мальчик…
— Томмазо?
— Нет, не Томмазо. Яннис.
— Там нет никакого Янниса.
— Ты, наверное, не успела с ним познакомиться. Он приехал только к концу лета. Кажется, из Молдавии. Они с Берном работали тут до декабря, собирали урожай оливок. Берн с виду хрупкий, но видела бы ты, как он орудует палкой, когда сбивает оливки с дерева! Даже Козимо удивился. А Яннис расставлял под деревьями сетки и потом их вытряхивал. Масло получилось отменное. Я, конечно, его попробовала, отправила твоему папе в Турин…
— И что дальше?
Бабушка вздохнула:
— Когда кончился сбор оливок, работы почти не было, поэтому я их больше не нанимала. Но недели три назад мне вдруг захотелось узнать, что у них там происходит. В свое время Берн признался мне, что у него проблемы с математикой, я предложила позаниматься с ним, и теперь мне стало совестно, что я ни разу не поинтересовалась, как у него дела. И я пошла на ферму. Ах да, точно, это было в июле. Там была только синьора Флориана. От нее я и узнала… о том, что случилось.
Я увидела, как из-за угла дома вышел мой отец. Увидев нас вдвоем, он попятился и снова исчез за углом.
— Что случилось, бабушка?
— Вроде как Берн попал в историю… — Она посмотрела мне прямо в глаза: — …с одной девушкой.
Я подобрала одну за другой оставшиеся крошки. Потом машинально отправила их в рот.
— Если честно, Флориана не захотела сказать мне, в чем дело. Но я поспрашивала у местных.
— В какую историю?
Бабушка грустно улыбнулась:
— Ну, в какую историю можно попасть с совсем юной девушкой? Она от него забеременела. И потом…
Я вскочила с места. Стул упал, ударился о камень. Бабушка вздрогнула.
— Пойду выясню, — сказала я.
Мне не пришло в голову поставить стул на место.
— Ты не можешь туда пойти.
— Где велик? Куда, черт возьми, вы его подевали?