Почему она не захотела?
Вопрос, на который теперь не узнать ответа.
Сколько раз он прогуливался по улицам города. Ночным и пустынным, безлюдным. Когда приятно пахло холодом, а луна пряталась в тонких тучах. Жёлтые огни фонарей выхватывали только небольшие куски домов и тротуаров, и всё вокруг наполнялось безумством фантасмагоричных теней. Тогда ему казалось, что его одиночество будет слишком явным, и он сможет найти кого-то подобного. Встретит её. Она будет также прогуливаться поздним вечером, любуясь гранитными формами большого города. Может, выйдет к реке и, подставив лицо холодному ветру, будет рассматривать пенные волны своим задорным, блестящим взглядом.
Днём было сложнее: слишком много людей, слишком много шума. Он всматривался в этот бесконечный поток чужих лиц, натыкаясь на бездушные, отрешённые взгляды. Он не чувствовал её духа, её присутствия. Очень уж надеялся на какую-то подсказку, знак свыше.
Время шло и ничего не менялось. Обычно хватало нескольких недель, от силы месяца, впервые поиски затянулись больше чем на полгода. Может, это и к лучшему: есть время подумать.
Он активно пользовался этой возможностью. Собирал по крупицам всё, что мог, чтобы подготовиться. Обычно он действовал по наитию, просто хватался за предложенный шанс, а когда боль утраты накатывала обжигающе красной волной, слепя и оглушая, то начинал стремиться только к забвению. Утолить это вязкое чувство… никчёмности и одиночества.
Его ангел. Она всегда с радостью дарила ему теплоту своей души и тела. От её действий всегда разило любовью и заботой. Только она могла подойти к нему со всей своей детской беспечностью. Убрать его руки с клавиатуры ноутбука, нежно провести ладонью по его щеке и игриво поцеловать в лоб. Её губы будут привычно шептать всякие милые глупости, а затем вновь дрязняще приблизятся к его, требуя чего-то большего.
Она всегда была рада проводить время рядом с ним, любила отвлекать его от работы. Не добившись нужного внимания, садилась к нему на колени. Тогда его обдавало терпким жаром и сладким ароматом ванили, а ещё чем-то фруктовым. Молодым, дерзким и сочным. Её тонкие пальцы зарывались ему в волосы, он очень любил это. Просто начинал сходить с ума. И ничто в мире не могло его удержать.
Он с наслаждением целовал её лицо. Будто утолял немыслимую жажду. В такие моменты весь мир исчезал, перед глазами были лишь милые сердцу черты. Он готов был сделать всё что угодно, лишь бы их счастье длилось вечно.
Даже когда его руки жадно ласкали её тело, он продолжал ненасытно впитывать каждый стон, каждый вздох, доводя их страсть до бушующего пожара. Она была прекрасна во всём. Её не портили крики наслаждения, звучавшие для него истинной музыкой любви. Её не портила мелкая испарина, покрывавшая белоснежную кожу тонкой россыпью сверкающих бриллиантов. Её ничто не могло испортить.
Он хотел доводить её до исступления, до безумных криков, от которых тело пронимала дрожь, а возбуждение переходило за грань. Захлёбываясь от страсти и сливаясь в одно целое, они переставали существовать для этого мира.
И не было ничего прекрасней, чем эта всепоглощающая любовь.
Иногда воспоминания об этом по-настоящему сводили его с ума.
Он знал, ощущал и не мог забыть всё пережитое. И жалел. Её.
Он никогда не узнает правды.
Не узнает, кто забрал её. Отнял. Убил.
И тогда кошмары возвращались. Путали сознание, нашёптывали, напевали странные, вязкие мысли. Он вспоминал про пистолет и очень хотел прекратить всё это.
Сколько раз, дрожа и всхлипывая, грыз холодное дуло, не в силах сделать последний шаг. Нужно было лишь нажать на курок и прекратить все эти мучения. Жмурясь и едва дыша, он так и не мог этого сделать.
Тогда, воя и крича от боли, принимался крушить всё, что попадалось под руку. Он в капкане, в ловушке. И нет никакой надежды прекратить весь этот ад… Когда становилось немного легче, брал ключи и садился в машину. Колесил по улицам, выискивая нечто.
Тогда он легко убивал. С безумным, садистским наслаждением. Это всегда были просто случайные жертвы, те, кто повелись на его милый облик, не зная, что же за зверь обитает внутри. Он увозил их к болотам, где жадная топь с радостью давала последний приют тем, кому не повезло.
Вот и сейчас нервно впиваясь ногтями в руль, он рыскал взглядом по тротуарам. Отчаяние дошло до пика. Никогда ему не найти своего ангела.
Вечер уже подкрадывался на мягких лапах, обдавая снежной крупой торопящихся прохожих. Привычная картина, от которой тоска сводила зубы. Зима затягивалась, причудливо переплетая в себе лютые морозы и краткие моменты оттепели. Она до жути напоминала его состояние, маятником отсчитывая последние дни, когда снег вселял хоть какую-то надежду.
Припарковавшись у небольшого магазина, он не вытерпел и вышел. Крахмальный хруст под ногами немного успокаивал. Втянув голову в плечи и подняв воротник, он щурился, жмурясь от ледяных порывов и колючей крупы, летящей прямо в глаза.
Взгляд лениво скользил по сытым и довольным лицам, лишь усиливая злость и раздражение.
Сжимая кулаки в карманах до обжигающей боли в пальцах, хрипло дышал и пытался найти хоть кого-нибудь. Кого-нибудь…
Тёплый взор серых глаз заставил вздрогнуть и замереть, оглядеться. Он сам не заметил, как забрёл во дворы, где высокие сугробы уже покрывались грязным налётом. Из большого серого здания, кажется, поликлиники, вышла весёлая девушка. Она выгодно отличалась ото всех, кто встречался ему сегодня.
Она была живой.
Странный огонь жизни буквально окружал её сладким ореолом надежды. Милая внешность и задор во взгляде.
Девушка поправила немного несуразную шапку у себя на голове и очаровательно улыбнулась небу. Она смотрела на него мечтательно и вдохновенно, зажимая на руке накладку из пластыря.
Даже отсюда он учуял кровь.
Но незнакомку это не беспокоило. Она лишь продолжала улыбаться и смотреть на мир иным, незамутнённым взглядом.
Её лицо показалось ему знакомым. Будто он видел его где-то. Действительно видел? Или…
Внутри всё потеплело, даже снег перестал волновать.