— Что там, Леха? — рядом стоял командир Московского отделения.
— Рома, это не мусора.
Он сощурился, посмотрел в глазок.
— Нет.
И уже на весь штаб:
— Нацболы, строимся в коридоре. Арматуру разбираем.
Снаружи запахло жареным в самом прямом смысле — заработал автоген.
— С-сейчэс т-тебе с-слома-ают нос, — с тихим нацбольским стоицизмом предрек Ленин. Несмотря на злоупотребление коктейлем «Черный русский» в банках по пол-литра, он регулярно выигрывал локальные турниры по боксу. Его присутствие радовало. — Леха, к‑как настроение?
— Отлично, отлично! — за всех ответил Рома. На нем была его обычная камуфляжная бундесверовка. Его высокая худощавая фигура излучала прямо настоящую воинскую доблесть. Немецкий студент начала XIX века, которой идет в партизанский отряд…
Рядом морщила лоб и улыбалась Лена. Она часто так делала. И три ряда нацболов в узком коридоре.
Снаружи были враги, российское государство.
Когда автоген почти снес дверные петли, замелькали погоны.
— Там мусора.
— Так, ментов арматурой не бьем, — распорядился Рома, — отходим.
Хреначить их в Бункере действительно вариантов не было. Всем минимум по пять лет гарантировано, к тому же у мусоров огнестрел. Исход сражения с ментами был фактически предрешен, оставалось только проигрывать красиво, по-нацбольски.
— Идем в последнюю комнату по коридору, — скомандовал Рома, — там закрываемся.
Нацболы быстро и дисциплинированно выполняют маневр. Н. Н., высокий светловолосый партиец в черном пальто и костюме отступал последним. Перед тем, как мусора ворвались в Бункер, он разрядил свой «удар» в сторону оставленной баррикады — пусть надышатся.
Последний рубеж обороны. Мы ждем. Слышны шаги мусоров.
— Че-то быстро штурмовать пришли, — кто-то нарушил эту странную паузу. — Месяца не прошло.
— ФСБшники на владельца помещения вышли, — начала объяснять Лена, — они вчера не просто так заявляли, что собственник им разрешение на осмотр подвала дал. Те, в черных куртках, крыша бандитская владельца какая-то.
— Понятно. Уебки, блин…
И опять молчание.
У нацболов было особое отношение к пространству. Сначала мы врывались, захватывали кабинеты и офисы. А потом сидели там и ждали, когда нас примут. Закрепиться на нескольких квадратных метрах и потом там же получать дубинками по голове. Совершенно обычное для нас дело. Зачем? Потому что надо, потому что правильно. Так бы я тогда ответил.
Во время такого ожидания я был счастлив. Я находился там, где должен находиться. Это было очевидно, математически объективно, но и в то же время как откровение.
Там, в Бункере, на последнем рубеже, все происходило так, как должно. Если бы мусора тогда меня застрелили, я умер бы с чувством полнейшего счастья.
А по железной двери застучали какие-то кувалды. Она начала поддаваться.
— Нацболы, готовы? — Рома окидывает взглядом свое малочисленное войско. — Да. Смерть!
— Да. Смерть! — грянуло в подземелье.
— Леха, не хочешь приковаться? — Лена где-то нашла три пары наручников.
— Давай! Пусть мусора возятся, — я повернулся к нацболу из моей бригады. — Дарвин, наручники есть!
— Круто!
— Давай я батарее.
Третьим в нашей компании стал Лазарь. Остальные сели на пол в два ряда перед нами, сцепились руками.
— Слава Партии!
— Смерть врагам!
Дверь рухнула. За ней стояло толстое тело в кожаной куртке и с позолоченной цепочкой на шее.
— Что это, блять, за хуйня? — заревело тело.
— Да, Смерть! Да. Смерть!
— Вы че, блять? Охуели?
Менты были меньше настроены на переговоры, чем толстый бандит. Замелькали дубинки. Партийцев начали по одному вырывать из сцепки. На полу показалась первая кровь — кому-то разбили голову.
Жирный бандит ударил Рому по лицу.
— Сука, пидр, — я рванулся на помощь к командиру, — Мразь толстая.
— Ты чего, щегол, — дубинка мусора с силой приземлилась мне на колено, — ты как разговариваешь!
За пять минут менты всех скрутили. Остались только прикованные Лазарь, Дарвин и я. Усатый капитан изучил внимательно наручники.
— Ну и нахуя вы это сделали? Вам больше всех надо, что ли?
— Нам надо, чтобы вы свалили отсюда. Мы с вами разговаривать не собираемся.
— Ебанутые, — усач покачал головой. — Ну пизды значит еще раз получите. Мусора опять взялись за «демократизаторы».