Ленинский проспект
На следующий день я проснулся на полу. Надо мной возвышалась боксерская груша. Голова жестоко болела. Сказывались последствия приема и допросов вперемешку с влиянием алкоголя на молодой организм.
На кухне играла композиция группы CWT «Fair Play»[12].
— Ленин, — я сел, начал протирать глаза, — есть минералка?
— Есть! П-подтягивайся сюда.
— Ебать, время половина первого, — пробормотал я, натягиваю бундесверовку.
— Д-да, н-нормально н-на массу д-дали. Есть хочешь?
— Было бы неплохо.
Ленин режет хлеб, на столе появляются бутерброды с сыром.
— Т-ты чего сегодня д-думаешь?
— В универ куда уж ехать? А что у нас сегодня по московским делам?
— Ольга смс н-написала, что передачку на Петровку загнали уже тем, кто там с-сидит. В-вечером — пикет н-на «Ленинском» в пять.
— Думаешь, будет че? С нашистами?
— Не знаю. Я в л-любом случае п-поеду. Работы с-сегодня нет, надо партийным д-делам д-день посвятить.
— Погнали. У меня только «аргументов» никаких с собой нет
— Д-два ф-фа-аера где-то з-завалялись тут. Пойдет?
— Пойдет, конечно.
— Давай тогда через час выдвигаться.
— Да, надо.
Мы вышли из дома в половине четвертого. На улице уже стояли сумерки, посреди сугробов серели «ракушки». Зажглись фонари. Валил веселый декабрьский снег, заметал грязь на тротуарах. Был небольшой минус — погода очень приятная. Голова уже не болела, пришло радостное возбуждение — прыгнут на нас сегодня или нет?
Перед выходом я приготовил к бою ленинские фаера, один красный, другой зеленый. Выломал картонные крышки, просунул наружу веревки с кольцом, поставил крышки на место. Теперь от рывка до воспламенения должны пройти всего какие-то доли секунды. Один фаер я засунул в левый рукав бомбера, а второй — в задний карман джинсов.
— Ленин, ты куда? — спросил я, когда по дороге на станцию товарищ свернул в сторону.
— Д-допинг. Т-ты будешь? Угощаю.
Употребление алкоголя перед партийными мероприятиями порицалось. Однако день все-таки был особый, накануне прошла успешная акция. «Заслуги перед Партией исчезают в полночь», говорили нацболы, но все же…
— Давай. Одну банку.
— «Яг-гуар» или «Черный русский»?
— «Черный русский». Говорят, много «Ягуара» вредно пить.
— Да, т-точно, врачи не рекомендуют…
Ленин зашел в небольшой круглосуточный магазин и вернулся с четырьмя банками «Черного русского» и двумя сникерсами.
— Т-теперь к бою г-готовы.
— Я одну банку только хотел…
— Н-не будешь — м-мне отдай.
— По дороге видно будет. Начну с одной.
Через столицу мы проехались в совершенно приподнятом настроении. Без четверти пять были в вестибюле станции «Ленинский проспект».
Здесь уже стояли полтора десятка нацболов. Руки у всех в карманах — на «аргументах».
За проведение пикета на «Ленинском» отвечали звенья Южного и Юго-Восточного округов. Среди «южан» на месте был Лазарь и еще несколько молодых ребят. Юго-Восточное звено, в котором состоял Ленин, стояло вокруг своего командира, Ольги Ф., невысокой, но очень физически крепкой рыжеволосой девушки, землячки Ромы из Брянска.
— Здорово, Леха, — Ольга крепко пожала мне руку, — как оно вчера?
— Да все отлично, лучше не бывает.
— Ну хорошо. Молодец.
— Спасибо.
— Сейчас посмотрим, как тут пройдет все.
— Да по-любому все классно будет.
— Ты, как всегда, оптимист.
Подошли рыжий Ваня и Дима из Шахт, оба из Южного звена.
— Леха, как вчера? Нормально? — поинтересовался Дима.
— Да как всегда. Где наша не пропадала.
— Молодец. Хорошо, что не закрыли.
— Я‑то вообще думал, что закроют, когда на акцию шли.
— Ты туда не торопись.
— Я не тороплюсь. Да и случай еще представится, думаю.
— Это-то да.
Без двух минут пять Ольга развернулась к остальным:
— Все, начинаем.
Мы вышли из метро. Небольшую площадь с одной стороны ограничивал вестибюль, с остальных — ларьки с беляшами и шаурмой, магазин «Связной». Между ними сновали люди.
— Пусть те, кто с газетой, тут встанут, рядом с самым выходом, — указывала командир Юго-Восточного звена, — остальные — стройтесь метрах в десяти. Кто газету будет продавать?
— Я, — сразу отозвался Лазарь. От нервной задачи по распространению «Лимонки» он никогда не отказывался.
— Хорошо, Антон. Чуть позже заменю тебя кем-нибудь.
Мы встали полукругом. Под ногами — пустые стеклянные бутылки, в бою пригодятся. Посреди развевался черный серп и молот в белом кругу на красном поле. Флаг на деревянном древке внушительного размера держал Ваня.