А тогда мы так и стояли с поднятыми руками, под прицелами автоматов. Нас обыскали по одному, отобрали документы, у кого они были.
Спецназовцы отвели в сторону Рому, нашего командира, Назира Магомедова, ответственного за безопасность в Московском отделении, бывшего моряка Черноморского флота, Володю Титова, писателя, и Серегу Медведева, нацбола из подмосковных Химок.
Надели наручники, вытащили из карманов «удары».
Потом их увели, посадили в один из черных микроавтобусов. Через несколько месяцев мне предстояло встретиться с ними в Бутырской тюрьме. Но московское отделение НБП лишилось Ромы, проповедника нашего революционного катехизиса, нашего рыцаря веры.
Эта потеря оказалась фатальной.
Арестом 15 мая спецслужбы вывели из строя самую боеспособную часть Партии, Московское отделение. В результате этого разгрома организация навсегда лишилась своей революционной квинтэссенции. И никакого восстания не произошло.
Путин
НБП никогда близко не стояла рядом с героями прошлых эпох, с «Народной волей» или эсерами. Нацболы не бросали бомб и не убивали даже тех, кто очевидно заслужил смерти. Разные вещи совсем, одним словом.
Ликвидировать физически кремлевского самодержца мы не планировали. И не факт, что справились бы с этой задачей, даже если бы захотели. Но акциям в присутствии Путина мы придавали особое значение. Российская власть тоже, видимо, считала их особо важными. Позже, когда НБП запретили в 2007 году, в первой десятке членов «экстремистской запрещенной организации» оказались те, кто накрывал президента. В том числе и я.
Какой-нибудь продвинутый интеллектуал назвал бы нацбольскую охоту за Путиным «постмодернистской». Вред ВВП если и наносился, то символического характера, не совсем по-настоящему. Но это с одной стороны. А с другой, смыслом этих акций было народное восстание, революция. Наших товарищей это государство убивало.
В апреле 2006 года нацболы накрыли Путина в Томске. В этом сибирском городе Путин проводил совместную конференцию с Ангелой Меркель. Группа партийного спецназа отправилась из Москвы в поход на восток. Автостопом.
— Да ничего особенного, — рассказывала потом Лена на исполкоме, — когда Путин вместе с Меркель выходили из здания, разбросали листовки, флаг развернули. Фаера зажгли. Журналисты все сняли. Текст к Меркель попал.
— С флага она, наверное, охуела, — засмеялся Рома, — тень прошлого, блин.
— Как из ментовки выпустили, — продолжила заместитель командира отделения, — целый день по городу «хвосты» были. Вечером прыгнули пять человек. В масках. На машине подъехали. Все с арматурой. ФСБшники или бандиты их ручные. Кирилла Борисовича пытались в машину затащить. Отбились, блин. Не отбились бы, все. Кирилла не увидели бы больше. Сибирь, закон — тайга.
Чугун сидел рядом и молча улыбался своей белозубой улыбкой.
Обратно партийцы летели на самолете в сопровождении журналистов. Сибирские лоханувшиеся чекисты могли действительно пойти на убийство.
Меньше чем через два месяца после Томска нацболы встретили Путина на Всемирном газетном конгрессе в Москве.
Лена и я встретились рядом с метро «Китай-город» где-то через неделю после ареста Ромы и остальных.
Когда я подошел, Лена сидела на скамейке и курила. Я сел на скамейку рядом. На улице было по-летнему тепло и солнечно.
После ареста Ромы к Лене перешло командование Московским отделением.
— Никакого уныния, морального упада от всего этого быть не должно, — сказала она довольно хмуро, — и нацболы, и враги должны понять. Акций меньше не будет.
— Да, Лена.
— Хорошо, что ты понимаешь. Ладно, к теме. 6 июня открывается Всемирный газетный конгресс в Москве. В Кремлевском дворце. Соберется несколько тысяч журналистов. Свободу слова будут, блин, обсуждать. Резолюции всякие примут. Диссидент из Ирана приедет, из тюрьмы только освободился. Но самое главное — там будет Путин. Тоже типа за свободу слова.
— Понятно.
— Надо туда попасть. Регистрируем газеты, получаем аккредитации. ФСО несколько тысяч журналистов пробить не успеет. Так что тема может получиться.
— Может конечно.
— Нужны надежные ребята к акции, сам понимаешь, дело серьезное.
— Да.
— Ты сам как?
— Всегда готов, конечно!