— Мы с радостью, давайте…
— Вы сами-то местные? Бутовские? — уточнил дядька, пока мы шли.
— Нет, мы нацболы, НБП. Слышали, может быть?
— Слышал, конечно. А сюда драться приехали?
— Ну как вам сказать. Если коротко, то да, — ответил Лазарь.
— Все правильно! Только так с ними можно. С Лужковым и со всеми остальными. Только драться. По-другому нельзя.
— И мы так думаем. Революцию нужно делать. Всех их скинуть нахрен.
— Революция… Революция — дело непростое.
— непростое, конечно. У нас сейчас больше десятка товарищей по тюрьмам и лагерям сидят. Но все равно мы дело свое делаем. Верим в него.
— Да, правильно это все. Но таких мало, как вы.
Замолчали. Ухватились поудобнее за первое бревно, понесли.
— Мало сейчас, — произнес задумчиво Лазарь, — но дальше будет много.
Дальше работали без раговоров.
— Молодцы вы, — сказал мужик, когда новые укрепления были готовы, — удачи вам желаю.
— Спасибо. И сегодня удачи всем нам.
— Будет удача!
День наминался совершенно необычно для России. Такого, как в Южном Бутово, я никогда не видел на коммунистических митингах. Здесь люди знали о предстоящей драке с мусорами, ждали этой драки. Мы видели решительность и ожесточение, ими заряжались присутствующие. Из запуганных, забитых москвичей люди превращались в бойцов. Меня даже какая-то эйфория охватила. Теперь-то мы им покажем!
Кто-то из местных повесил на стену дома портрет Путина. Сразу поднялась волна возмущения:
— Замен эта херня тут нужна!
— ОМОН, суды, Лужков — все же под ним!
— Убрать нахуй!
— К чертям собачьим!
Народный суд был скор. Президент на картинке упал под ноги собравшихся.
Подошел лидер Авангарда красной молодежи Сергей Удальцов с десятком леваков. Подъехали автомобили нескольких телеканалов. Солнце светило жарче, день входил в колею.
Враги появились в десять утра.
— Леха, смотри, — Лаша Мурманская дернула меня за руку.
— Ага, вижу.
Прямо по пустырю с другой стороны грунтовой дороги силы государства шли на закрытые баррикадой ворота.
— Двумя колоннами почему-то идут, — сказал я Даше, — слева ОМОН. А те, что справа — спецназ ФСИН. Те, что клетки с нашими декабристами охраняли.
— Ага, и Второй Бункер они же штурмовали, — ответила нацболка.
— Да, они самые. Подготовились, суки, основательно. Вон, смотри, там за этими ебанатами ФСБшники стоят. Чечена только пока не видно.
— В мусарню потом приедет, — Даша засмеялась.
— Пора флаги расчехлять, как думаешь?
— Да пора бы.
— Нацболы, разворачиваем флаги!
Черные и красные полотнища с серпом и молотом в белом круге поднялись вверх на деревянных древках, заиграли на ветру.
АКМовцы Удальцовы тоже достали флаги.
Толпа народа встала вплотную к воротам. Теперь, когда все кучковались, можно было оценить численность южнобутовских бунтарей. Драться с мусорами собрались человек сто-сто пятьдесят.
Колонна ОМОНа приблизилась.
— Строимся, нацболы!
Мы сцепились руками. Остальной народ последовал примеру. Люди встали в несколько цепей.
Элитные мусора прыгнули с разбегу ногами на железную решетку. Это, конечно же, не помогло. Тогда они начали рвать решетку на себя. Народ не растерялся. ОМОНовцев хреначили древками флагов по рукам, в них летели деревяшки, комья земли. О шлемы ударились несколько брошенных камней: тук, тук, тук. Звук восстания.
Враги отхлынули, прикрывая головы.
В это время спецназ ФСИН совершил быстрый обходной маневр. Два десятка амбалов в шлемах и бронежилетах с разбегу бросились на менее укрепленную часть забора. Несмотря на подпорки, изгородь с громким треском рухнула.
Спецназовцы с дубинками побежали на нас с тыла и фланга. Цели сразу распались, народ бросился врассыпную. Несколько остались лежать на земле. На людях скакали дородные ФСИНовцы.
Нацболов, которые пытались отступать организованно, толпа смела. Я упал. Через долю секунду поднялся. Прямо передо мной были два ФСИНовца, один схватил за руку. За другую меня держал кто-то из наших. Началось перетягивание. Минюстовскому мусору об голову ударилась какая-то палка, прямо об стеклянное забрало. Я вырвался.
Мы отбежали на несколько шагов.
Оглянулся. Рядом со мной стояли Лазарь и Даша.
— Приниматься рано еще, нацболы. День только начался.
— Оборону уже не организовать, — Даша заметила скептически, — чего-то все разбежались.