— Настроение бодрое.
— Хорошо…
— Он тебя с днем рождения твоим прошедшим поздравил еще. Ты ж теперь совсем взрослый у нас, совершеннолетний.
— Блин, вот классно-то. Рома! Рома будет нами гордиться.
— За акцию в Кремле тебя хвалит. Он по телевизору видел.
— Классно, классно!
— А насчет гордиться — он в этом не сомневается. И я тоже.
11 июля, в день открытия оппозиционной конференции «Другая Россия», Дарвин и я подошли ко входу в гостиницу «Ренессанс Москва» в половине восьмого.
Перед прозрачной крутящейся дверью стояло пять-семь интеллигентов в мешковатых свитерах и в очках с толстыми линзами. В руках они держали плакаты.
Мы подошли поближе. На листах А3 фломастером неровно было выведено «Каспаров продался фашистам», «Нет союзу с фашистами» и так далее.
— Фашисты, это мы походу, что ль? — спросил Дарвин.
— Ну а кто… — тут я слегка толкнул друга в плечо. — Смотри, смотри, сама Валерия Ильинична здесь!
— Ебать она жирная… — произнес задумчиво нацбол, оглядывая, мягко говоря, полную Новодворскую, как забавный экспонат.
— Ну а ты как думал. Раньше ее не видел?
— Не-е-е, не приходилось. Только по телевизору. А ты?
— Я тоже только по телевизору. Зато теперь насмотрелись. День не скучно начался.
— Может их погнать отсюда?
— Пусть стоят. Не нашисты ведь. Вреда мало от них. Так, цирк погулять вышел.
Мы прошли через дверь в холл. Тут уже стояла внушительная толпа нацболов.
— Здорово, Леха! — Чугун обнял меня, улыбаясь. — Новодворскую видел?
— Ну ее тяжело из виду упустить. Не иголка в стоге сена.
— Нет, не иголка… Свиноматка в сене, — Чугун захохотал. — Как настроение?
— Отлично. Веселый день сегодня будет походу. Раз с Новодворской начался.
— Ага. День мужика, блин. День махачей и подвигов.
— Лена не подошла еще?
— Нет.
— Понятно. Тогда ждем.
— Ну а че еще делать. Вы скаутов нашистских заметили, пока шли?
— Вроде чисто все. Хотя еще рано совсем. Позже появятся, конечно.
— Появятся, куда без них…
— В общем, ждущий режим, ничего не происходит. Можно отдыхать, — с этими словами я упал на черный диван.
— Леша, кофе хочешь? — подошла ко мне Ольга М.
— Да. А где оно?
— Не оно, а он.
— Какая разница, блин. Главное, где.
— Вон там кофе автомат есть, — Ольга показала на другой конец холла.
— Далеко идти, — я улыбнулся, — хотя делать все равно пока нечего. Пошли вместе, поможешь мне с автоматом этим разобраться.
— Ладно, пошли, помогу, — Ольга М. улыбнулась мягко.
Через две недели Ольга будет первой, от кого мне придет письмо на Бутырку.
Пришли Лена и Кирилл М. На Лене был черный пиджак и черные джинсы, на ее заместителе — зеленая бундесверовка.
— Привет! — я пожал им руки, — Как дела?
— Отлично, Леха, — ответила Лена, — народ собрать надо. Инструктаж проведем последний — и по постам.
— Здорово, Елена Васильевна! — веселый Чугун улыбался до ушей.
— Привет, Кирилл. Собирайте с Лехой народ сюда.
— Jawohl! — Чугун повернулся к партийцам. — Нацболы, собираемся все, подходим. Быстрее!
— Получается у него это, — кивнул на Чугуна Кирилл М.
— Быстрее, не слышите, что ли? — повторил этот низкорослый, коренастый нацбол еще громче.
Разошедшиеся по холлу гостиницы партийцы собрались в кучу. Чугун ходил вокруг и подгонял отставших.
— Внимание, — начала Лена, — сюда все слушайте. Посты, что вчера распределяли, все помнят? Что? Кто не помнит, у Кирилла уточните. Через пять минут все должны быть по местам. Рации разбираем — и вперед.
— А если я вчера на собрании не был? — вопрос откуда-то из задних рядов.
— Кто не был вчера, спросите у Кирилла, что вам делать.
— На первом этаже народ нужен, — пояснил Кирилл М., — подожди, не уходи после инструктажа. Найдем тебе занятие.
— Ага, понятно.
— Леха, рация, — Лена протянула мне аппарат.
— Да, давай. Блин, ненавижу наушники. Можно я их тебе отдам?
— Ну, с наушниками как-то лучше с точки зрения конспирации.
— Ладно, — я вставил один наушник в правое ухо. — Мы пошли тогда на исходные.
— Идите.
— Резерв, выдвигаемся.
Я и еще десяток нацболов пошли к лестнице, и по ней на четвертый этаж. Там, в специально отведенной комнате рядом с пожарным выходом нам предстояло ждать появления врагов.
— «Аргументы» у всех есть? — уточнил я по дороге.
— Есть, — отозвался кто-то из партийцев.
— Леха, а у тебя? — спросил язвительно Дарвин.
— Типа подъебал? «Удар» и два фаера.
— Ну ладно тогда. Оправдал звание бригадира. Молодец.