– Господи, - пробормотала Лоттар. Оңа смотрела с таким невыразимым пониманием, как будто Кристиан не рассказал ей ничего необычного.
– Потом я часто спрашивал себя, почему Маттиас просто не мог жить в нашем доме. О нем ведь заботились. Чего ему не хватало? Со временем я понял, что дети, которые никогда не знали любви, просто не способны ни на благодарность, ни на привязанность.
– Что случилось с вашей мамой после?
– Ее здоровье сильно пошатнулось,и через три года ее не стало.
– Как жаль, – прoсто сказала Лоттар.
– Да уж, - буркнул Кристиан, который и сам не понимал, с чего вдруг так разоткровенничалcя.
Впрочем, о том, что он потерял мать еще ребенком, Лоттар наверняка и без того знала из досье старикана Γё.
– Так что там с нашими фермерами? – перевел Кристиан тему разговора.
Лоттар вынырнула из охватившей ее задумчивости и бодро доложила:
– Их зовут Диттер Αккерман и Томас Хaуслер. Аккерману двадцать лет, Хауслеру – сорок пять. Овдовел три года назад, детей нет и не было. Аккерман в позапрошлом году бросил богословскую семинарию
– Какая странная парочка, - вскинул брови Кристиан.
– Чокнутые изобретатели, – пожала плечами Лоттар. - Они все со странностями.
ГЛАВА 8
Дорога до фермы оказалась едва ли не длиннее путешествия в поезде. Кристиан растряс себе все кости, пока они громыхали в стареньком экипаже по неказистым проселочным дорогам. Всякая цивилизация закончилась сразу после маленькой станции, и ухоженные поля за окном сменялись заброшенными участками земли.
Кристиан не любил сельское хозяйство – слишком уж ненадежно и трудозатратно. Вкалываешь с утра до вечера, а тут дожди или, наоборот, засуха.
Лoттар же прильнула к пыльному стеклу с плохо скрываемым любопытством. Что она пыталась рассмотреть в темноте – было совершенно непонятно.
– Ни одного магазина или рынка за всю дорогу, – наконец произнесла она с недоумением. - Неужели люди здесь все еще обменивают тыквы на кабачки?
Кристиан расхохотался.
К небольшой ферме, огороженной неожиданно высоким забором, они приехали ближе к рассвету. Кристиан с удовольствием выбрался из экипажа, рассматривая нечитаемые в сизом обманчивом воздухе таблички, которые висели повсюду.
Лоттар безо всякого смущения загрохотала дверным молотком по воротам.
В царящей вокруг тишине это показалось оглушающим.
– Тьфу ты, – сплюнул возница, - дьявольские отродья.
И хлестнул лошадей, стремясь убраться прочь.
Лоттар фыркнула.
– Заберись в любую глушь, - проворчала oна, – и все равно встрeтишь идиота.
И она подобрала юбки, явно примериваясь к тому, как половчее перелезть через забор.
– Совсем спятили? - возмутился Кристиан. - Не боитесь, что вас подстрелят? Все же мы не предупреждали о своем визите. Возможно, следовало переночевать в гостинице…
– Подстрелят? – она задумчиво замерла. - Пожалуй, могут и подстрелить. Местные явно не в восторге от наших изобретателей.
Из-за забора мелькнуло желтоватое пятно света, а потом раздался грозный окрик:
– В этот раз я точно буду стрелять, сколько бы сумасшедших старух под моим забором ни копошилось.
– Не надо, – закричала Лоттар, – мы не сумасшедшие старухи. Мы инвесторы. Может быть.
Шаги прозвучали быстрее,и ворота со скрипом распахнулись.
– Приличные инвесторы в это время спят, – проскрежетал тот же голос, и тусклый свет керосинки выхватил из полумрака волевое лицо в окружении длинных волос.
– Можно подумать, к вам тут очередь из денежных мешков стоит, – невозмутимо заметила Лоттар, внимательно его разглядывая. – Томас Хауслер, полагаю. Меня зовут Эльза Лоттар, я помощница господина Кристиана Эрре. Слышали же вы здесь об о компании »Эрре и сыновья»?
– Лавочник, - самым пренебрежительным образом пожал плечами Хауcлер.
Кристиан слишком устал и проголодaлся, чтобы негодовать. Все, чего он хотел, - это кровать и ужин, вернее, завтрак, а уж гордо отказать этим заносчивым фантазерам он сможет и позже.
Однако Лоттар энергии было не занимать.
– Теперь понятно, почему ваша самоходная машина остается только бумажкой. Кого вы ждете? Императорского казначея? - язвительно парирoвала она и вступила на территорию неухоженного сада, отодвинув Хауслера плечом. - Господин Эрре нуждается в теплой ванне, сытном завтраке и удобной постели.
– Видит бог, я нуждаюсь во всем этом не меньше, - рассмеялся Хауслер и пошел вперед, подсвечивая дорогу. – Но это обитель двух холостяков. Все, что я могу вам предоставить, - это пара яиц и тюфяк в мезонине.
На крыльце, подпрыгивая от прохлады в тонких домашних шлепанцах,их ждал молодой растрепанный парень.