Эльза была не из тех, кто попадает в неприятности благодаря своей глупости, но иногда неприятности нападали на нее сами по себе.
Господин Гё появился ровно через пятнадцать минут – Эльза следила по огромным напольным часам. Она быстро поставила перед ним сияющую чистотой тарелку и налила из фаянсового супника похлебку. Придвинула тарелки с нарезанным сыром, мясом и хлебом. Стакан компота. Чашку чая. Бокал вина. Чтобы на выбор.
Господин Гё посмотрел на это со странным выражением лица, но взял ложку и начал есть.
Эльза стояла чуть позади и сбоку, не спуская с него внимательного взгляда, готовая выполнить любое поручение.
Но он не произнес ни слова. Съев все до капли и не притронувшись к напиткам, господин Гё поднялся и направился к выходу. На пороге вдруг остановился:
– Что насчет твоего жалования?
Эльза сглотнула. Мадам Дюваль ни о чем таком не говорила, но иногда приходилось действовать на свой страх и риск.
– Три гульдена в неделю, – спокойно сказала Эльза, хоть сердце ее и колотилось – не слишком ли много она захотела? – И пять гульденов на продукты и бытовые мелочи – у вас тут шаром покати.
– Я буду оставлять тебе мелочь на каминной полке, – кивнул господин Гё. – Среди недели я встаю в пять утра и завтракаю кофе и тостами. Возвращаюсь около десяти вечера, и мне нужно что-то легкое, вроде твоей похлебки. И держи в порядке мою одежду, Анна часто жалуется, что я выгляжу неопрятно.
– Я все поняла, господин Гё, – склонила голову Эльза.
Прошло три месяца, прежде чем они заговорили друг с другом снова.
Жизнь Эльзы стала размеренной и понятной. Она вставала в четыре тридцать утра, чтобы нагреть господину Гё воды для умывания и сварить кофе.
После завтрака он обычно уходил на целый день, а Эльза со всех ног неслась в приют, торопясь на уроки, которые начинались в восемь. Мадам Дюваль только спросила ее, не против ли господин Гё, а Эльза соврала, что не против.
После обеда она обыкновенно шла на рынок за продуктами и к четырем часам возвращалась в скрюченный домишко. На то, чтобы убраться, приготовить нехитрый ужин, постирать и поухаживать за одеждой господина Гё, уходил остаток дня.
Она чинила его сюртуки – из добротной ткани, но не слишком новые. Гладила рубашки. Чистила обувь. Наверное, господин Гё был человеком привычки и не больно-то падок на модное и новехонькое. Но Эльзе нравилось, что благодаря ее усилиям эти вещи выглядели куда приличнее.
Она стирала постельное белье и шторы, таскала тяжелые ведра с водой для ванн господина Гё. Иногда по вечерам ее руки ломило, а спину тянуло, но она вставала и все равно торопилась через весь город на уроки.
Тайком Эльза таскала книги из библиотеки. Сентиментальные романы и всякие приключения не впечатляли ее – куда с большим интересом она читала про экономику и торговые войны, благо такой литературы здесь было предостаточно.
Эльза мечтала однажды открыть свою собственную лавку. Ей было неважно, чем торговать: мануфактурой, бакалеей или рыбой. Главное – чтобы она распоряжалась там по собственному разумению.
Как-то, когда она чистила картошку, в дверь постучали. Эльза даже не сразу поняла, что это за звук – клац! клац! Никогда еще к ним не приходили гости, а господин Гё пользовался своим ключом.
А потом она с опаской выскользнула в холл и едва приоткрыла тяжелую дверь, накинув внушительную на вид цепочку.
На пороге стоял незнакомый мужчина примерно сорока лет с усталым некрасивым лицом и фигурой, похожей на бочонок.
– Сиротка господина Гё, – произнес он с таким видом, будто унюхал тухлятину. – Впусти меня в дом, мне нужно кое-что забрать из кабинета.
– Но кто вы? – спросила Эльза, нахмурясь.
– Меня зовут господин Корбл, – ответил он раздраженно. – Я секретарь господина Гё. Мне срочно надо привезти ему важные бумаги.
– Господин Гё не предупреждал меня, – строго сказала Эльза, не зная, как поступить. Ей очень не хотелось пускать незнакомца в дом и тем более в кабинет.
– Господи боже мой, как бдительная маленькая сторожевая собачка, – вдруг засмеялся господин Корбл. – Так что же мы будем делать? Господин Гё очень рассердится, если не получит своих бумаг.
– Дайте мне адрес и объясните, где лежат бумаги. Я сама их отнесу, – решилась Эльза.
– А если я подкараулю вас за углом и отберу эти бумаги? – еще пуще развеселился господин Корбл.
Эльза скрестила руки на груди.
– А вы только попробуйте что-нибудь отобрать у человека, который вырос в сиротском приюте, – холодно сказала она.