— Правда? — спрашивает он.
— Ага. — Я беру одну из его рук в свои. Я бы никогда так себя не повела, если бы у нас имелись наблюдатели, и я благодарна за уединение, обеспеченное нам научно-популярной литературой. Его дыхание сбивается, когда я становлюсь на колени и наклоняюсь к нему. Я игнорирую тот факт, что у него грубоватые руки с длинными пальцами, и то, что я на самом деле никогда раньше его не трогала. Я нервничаю. Хотя, не стоило бы. На этот раз я все контролирую. Я чувствую, как он выпрямился. Он позволяет мне сделать первый шаг. Отлично. Я боюсь, что этот парень может сделать, если дать ему свободу.
Я кладу его руку себе на щеку, и слышу, как он тяжело вздыхает. Мне хочется улыбнуться, потому, что его реакция доказывает мне, что я здесь главная.
Он не двигается, когда наши взгляды встречаются.
Время снова останавливается.
Затем я поворачиваю голову и целую его в ладонь.
— Ну, вот, я тебя и поцеловала, — говорю я, отпуская его руку и заканчивая игру.
Мистер Латино повержен глупенькой, блондинистой бимбо.
Глава 14
Алекс
— Ты называешь это поцелуем?
— Ну, да.
Ок, я в шоке, от того, что девчонка положила мою руку себе на щеку. Черт, вы бы подумали я под кайфом, если б знали, как отреагировало мое тело.
Она всего минуту назад держала меня под своим каблуком. Тогда, красавица-ведьма перевернула мою игру так, что она стала в ней главной. Она удивила меня, это уж точно.
Я смеюсь, умышленно привлекая к нам внимание. Я знаю точно, этого она хочет меньше всего.
— Шшш, — произносит Бриттани и толкает меня в плечо, чтобы я замолчал. Когда я начинаю смеяться еще громче, она со всего размаху дает мне учебником по химии.
По моему больному плечу.
Я вздрагиваю.
— Ауч! — Порез на моей руке болит, как будто его жалит тысяча пчел. — Cabron mi dolio!
Она прикусывает свою губу, подкрашенную блеском Бобби Браун Нежный лепесток, который, на мой взгляд, выглядит на ней совсем неплохо. Хотя, я бы не возражал увидеть ее в цвете Розовый расцвет тоже.
— Я сделала тебе больно? — спрашивает она.
— Да, — произношу я сквозь стиснутые зубы, пытаясь сконцентрироваться на ее блеске для губ, вместо боли.
— Хорошо.
Я задираю рукав, чтобы осмотреть свою рану, которая (благодаря моей партнерше по химии) начала кровоточить с одной из скрепок, которые мне поставил док в бесплатной клинике, после драки с Сатин Худами. У Бриттани отличный удар, для того, кто весит всего ничего.
Она втягивает воздух и отодвигается подальше.
— О, боже мой. Я не хотела этого делать, Алекс. Правда. Когда ты пугал меня своим шрамом, ты задирал рукав на левом плече.
— Я не собирался на самом деле тебе его показывать," отвечаю я. "Я просто играл с тобой. Все в порядке.
Ух, такое чувство, девчонка красной крови никогда не видела. Хотя, наверное, в ее жилах она голубая.
— Нет, это совсем не в порядке, — качает она головой. — Твои швы кровоточат.
— Это скрепки, — поправляю я ее, пытаясь поднять настроение.
Девчонка уже белее, чем обычно. И она очень тяжело дышит, почти задыхается. Если она грохнется в обморок, я сто пудово проиграю свое пари с Лаки. Если она не может выдержать вида капли моей крови, как она собирается заниматься сексом со мной? Конечно, нам необязательно быть полностью раздетыми, чтобы она видела все мои многочисленные шрамы. Или, если будет достаточно темно, она может притвориться, что я кто-нибудь белый и богатый. В жопу все это, я хочу включенный свет… я хочу чувствовать всю ее в моих объятиях, и я хочу, чтобы она видела, что она со мной, а не с кем-то другим.
— Алекс, ты в порядке? — спрашивает Бриттани взволнованно.
Может сказать ей, что я отвлекся, думая о том, как мы будем заниматься сексом?
Миссис Пи, идет вдоль прохода с суровым взглядом на лице.
— Вы, двое, это библиотека. Ведите себя тише. — Затем она замечает кровь, тоненькой струйкой стекающую мне на рукав. — Бриттани, помоги ему дойти до медсестры. Алекс, в следующий раз приходи в школу с забинтованными ранами.
— Неужели я не заслуживаю немного симпатии, миссис Пи? Я же тут кровью истекаю.
— Сделай что-нибудь, что поможет человечеству или этой земле, Алекс. Тогда ты заслужишь мою симпатию. Люди, участвующие в драках с поножовщиной не вызывают у меня ничего, кроме отвращения. А теперь иди и приведи себя в порядок.
Бриттани забирает книги с моих колен и произносит дрожащим голосом.
— Пошли.
— Я сам могу нести свои книги, — говорю я, следуя за ней из библиотеки. Я прижимаю свой рукав к ране, надеясь остановить кровотечение.
Она идет впереди меня. Если я ей скажу, что мне нужна помощь, чтобы идти, потому, что я чувствую слабость, придет ли она мне на помощь? Может мне споткнуться… хотя, зная ее, ей будет все равно.
Прямо перед кабинетом медсестры она останавливается и поворачивается. Ее руки трясутся.
— Мне так жаль, Алекс. Я-я не х-х-отела…
Она теряет самообладание. Если она заплачет, я не буду знать, что делать. Я не привык к плачущим девчонкам. Я ни разу не видел, чтобы Кармен плакала на протяжении всех наших отношений. По-моему у Кармен вообще отсутствует слезный канал. Это меня заводило, потому, что эмоциональные телки меня пугают.
— Ам… ты в порядке?
— О боже, если об этом узнают, мне никогда от этого не избавиться. И если миссис Питерсон позвонит моим родителям, я труп. Или точнее, мне точно захочется умереть. — Она продолжает трястись и говорить, как будто она неисправная машина без тормозов.
— Бриттани?
— …и моя мать обвинит в этом меня. Я знаю, это и так моя вина. Но она сорвется на меня и мне прийдется ей все объяснять и надеяться, что…
Прежде, чем она произносит что-то еще, я выкрикиваю.
— Бриттани!
Она смотрит на меня с таким смущенным выражением лица, я даже не знаю, чувствовать ли жалость к ней или встряхнуть ее, чтобы она перестала бормотать.
— Это ты, кто тут теряет самообладание, — комментирую я, подтверждая очевидное.
Обычно ее глаза чистые и ясные, но сейчас они пустые и невыразительные, как будто она не совсем тут.
Она смотрит вниз, потом в сторону, куда угодно, но не на меня.
— Нет, все ок. Я в порядке.
— Ну, да, конечно, ты в порядке. Посмотри на меня.
Она колеблется. "Все хорошо", повторяет она, и фокусирует свой взгляд на шкафчике в другом конце коридора.
— Просто забудь, что я сейчас сказала.
— Если ты на меня не посмотришь, я тут истеку кровью и мне понадобится гребаное переливание. Черт, посмотри на меня!
Она все еще тяжело дышит, фокусируя взгляд на мне.
— Что? Если ты хочешь сообщить мне, что моя жизнь не подлежит контролю, то я прекрасно об этом знаю.
— Я знаю, ты не хотела сделать мне больно, — говорю я ей. — Даже если бы ты хотела, я вполне заслуживаю этого. — Я пытаюсь разрядить обстановку, чтобы девчонка совсем не сломалась. — Знаешь, делать ошибки не преступление. В чем смысл иметь репутацию, если не портить ее время от времени?
— Не пытайся заставить меня чувствовать себя лучше, Алекс. Я ненавижу тебя.
— Я тоже тебя ненавижу. Теперь можешь подвинуться, я не хочу, чтобы уборщик весь день оттирал тут мою кровь. Он все же родственник.
Она качает головой, ни капельки не веря, что главный уборщик в Фейрфилд приходится мне родней. Ну, он, в общем-то, и не родня, но у него тоже семья живет в Atencingo, в том же самом маленьком городишке Мексики, где живут сестры моей матери.
Вместо того, чтобы отойти в сторону, моя маленькая партнерша по химии открывает мне дверь в кабинет медсестры. Я думаю, она функционирует, даже если ее руки до сих пор трясутся.
— У него идет кровь, — говорит она, зовя мисс Кото, школьную медсестру.
Мисс Кото сажает меня на одну из кушеток.
— Что у вас произошло?
Я смотрю на Бриттани. На ее лице написано беспокойство, как будто она боится, что я подохну прямо тут. Я клянусь богом, именно так выглядит ангел смерти. И я не против отправится в ад, если там меня будет встречать лицо Бриттани.