– Подожди секунду, – нежно сказал Джек и выскользнул из-под меня. Я села, а он тем временем сбросил с себя шорты и боксеры. – Теперь можешь вернуться на место, – усмехнулся он, прежде чем лечь на спину.
Я наклонилась, чтобы поцеловать его ямочки на щеках, после чего перекинула через него ногу. Я уселась сверху, Джек бедрами раздвинул мне ноги, когда я приподнялась, а потом стала медленно опускаться, принимая его целиком в себя.
– О Боже, – простонала я, когда почувствовала, как он добрался до чувственного местечка внутри меня, о существовании которого я раньше не подозревала. Я смотрела в потолок, пока продолжала подниматься и опускаться, с каждым разом принимая его все глубже.
Джек застонал от удовольствия, когда его руки вцепились в мои бедра. Он стал двигаться в одном ритме с моим телом. Верх и вниз. Его хватка становилась все крепче по мере возрастания возбуждения, он хотел, чтобы я ускорила свои движения, но я не делала этого. Мне хотелось продлить удовольствие. Я поднималась и опускалась, и с моих губ все чаще слетали стоны.
Я опустила глаза и заметила, что его взгляд сфокусирован на моем лице. Или, если быть точнее, на моих губах. Я опять застонала, мой рот приоткрывался с каждым новым вдохом.
– Почему ты ощущаешься так потрясающе? – спросил Джек, его бедра приподнимались каждый раз, когда я опускалась.
– Ты великолепен. – С затрудненным дыханием я склонилась над ним, мое тело продолжало ритмично подниматься и опускаться, когда я провела языком по его губам. Двигаясь под новым углом, он добрался до других чувственных точек внутри меня, и я невольно застонала, едва способная выдержать это.
– О Боже, Джек, – выдохнула я его имя, мои бедра стали двигаться быстрее. Руки Джека вынуждали меня ускорить темп, когда он гортанно зарычал. Я прижалась губами к его рту, стремясь почувствовать вкус его языка на своем языке. Я жадно атаковала его рот, его прикосновений мне казалось слишком мало, и наши языки в отчаянном порыве переплелись в диком танце. Когда его вкус, наконец, проник в меня, я громко выдохнула, почувствовав приближение уже знакомого покалывания в теле, к которому так стремилась.
Хотя это казалось и невозможным, я чувствовала, как Джек увеличивался во мне, когда мы ускорили темп движений. Его глаза закрылись, а лицо исказилось, и с последним мощным толчком он взорвался. Я задрожала от наслаждения, которое он мне доставил, внутри у меня все пульсировало. Часто дыша, Джек распахнул глаза и, слегка подрагивая, приподнялся, чтобы поцеловать меня.
– Ты чертовски сексуальна. Ты знаешь это?
Я рухнула ему на влажную грудь, мои бедра горели. Через какое-то время я глубоко вздохнула, и принялась распутывать наши переплетенные друг с другом тела. Я поплелась в ванную, а когда вернулась, Джек все еще валялся на кровати.
– Ты даже не оделся? – подразнила я, и он улыбнулся.
– Иди сюда. – Он поманил меня пальцем, и я поплелась к нему, успев натянуть трусики, прежде чем сесть на кровать.
Джек наклонился и поднял с пола белую коробку с красным бантом. Она была меньше чем коробка из-под обуви, но больше чем коробочка с ювелирными украшениями. Я не имела ни малейшего понятия, что могло быть внутри.
– Открой, – попросил Джек, когда нервное напряжение в моем теле достигло предела.
Я потянула ленту, которой была перевязана коробка, обернутая белой упаковочной бумагой, потом надорвала склеенные углы, и стала срывать бумагу, пока не увидела знакомые красные буквы. В горле встал ком.
– Джек, – мой голос дрогнул.
– Я знаю, что это не та, которая у тебя была, но Мелисса сказала, что эта еще лучше, – пояснил он. – Она сказала, что ты мечтала об этой камере. – На его лице засияла самодовольная улыбка.
– Это невероятно. Но… – я неохотно покачала головой. – Я знаю, сколько стоит эта камера, Джек, слишком дорого.
Его улыбка сникла, когда он спросил:
– Ты помнишь ту ночь, когда украли твою камеру? – Он сжал челюсти, и я кивнула. – Ты помнишь, что я тогда сказал тебе? – Я пожала плечами. – Я сказал, что куплю тебе новую камеру. Я обещал. К тому же, могут пройти месяцы, прежде чем полиция вернет тебе твою.
– Но, Джек…
– Никаких «но». Котенок, сегодня я выставлен на драфт. И к концу вечера я собираюсь получить столько денег, сколько не имел за всю свою жизнь. Я хотел сделать тебе что-то приятное. Тем более, я же обещал. – Его голос умолял меня согласиться.
– Я верну тебе деньги, – предложила я, почувствовав, как с моих плеч свалилась тяжесть.
– Считай, что это инвестиции на будущее. – Джек потянулся ко мне и, взяв за подбородок, повернул меня лицом к себе. – Я верю в тебя. У тебя есть дар. Ты такая талантливая. И сейчас ты сможешь показать себя миру.
От его слов в моих глазах защипало.
– Простого «спасибо» недостаточно, чтобы отблагодарить тебя, но спасибо, Джек. Не могу поверить, что ты сделал это.
– Для тебя я сделаю все, что угодно, – сказал он и прижался губами к моей щеке.
– Меня приняли на стажировку, – сказала я ему.
Его глаза засияли.
– Правда? Я знал, что у тебя все получится! Что они сказали? То есть, когда они сказали, что берут тебя, чем они аргументировали свое решение?
– Они сказали, что у меня действительно есть талант, и мои работы поразили их. «Красивый взгляд на объекты и неподражаемые ракурсы», – процитировала я, мои глаза горели от непролитых слез.
– Они не представляют, насколько правы. Поздравляю, детка! – Джек поднял меня с кровати и закружил по комнате.
– Я собиралась отказаться, потому что у меня больше не было камеры, – призналась я, и одинокая слеза скатилась по моей щеке. – Но сейчас я могу принять их предложение.
– Ты могла бы просто позвонить своему герою, если захотела бы, – подразнил он, опуская меня на пол.
– Иногда ты так меня раздражаешь, – я смахнула слезы с лица и притворно рявкнула на парня, он заливисто рассмеялся.
– Я всего лишь шучу. Я горжусь тобой. Ты заслужила это. – Он поцеловал меня в голову. – Эй, возьми её сегодня с собой. Дедушка сказал, что хочет увидеть её в действии.
– Я люблю его, – сказала я со смехом, представив, как дедушка, прихрамывая, ходит вокруг огромной профессиональной камеры.
– А я люблю тебя. А теперь поторопись, потому что мы должны приехать домой до того, как прибудут телевизионщики. – Джек оттолкнул меня и шлепнул по заднице.
Мне пришлось наклониться вперед, чтобы восстановить равновесие. Я повернулась к своему симпатичному бойфренду и сказала:
– Я горжусь тобой, ты знаешь это? И я очень рада за тебя.
Его глаза засияли.
– Спасибо, Котенок.
– Ты нервничаешь? – спросила я, осознав, что Джек никогда не выказывал страха, когда речь заходила на эту тему.
– Не совсем. Я бы нервничал, если бы не был уверен, что меня выберут на драфте. Понимаешь, о чем я говорю? Если бы я был вынужден сидеть и гадать, разрушат ли они мои мечты или позволят подержаться за них немного дольше. У таких парней тяжелая участь. Но я к ним не отношусь. – Он посмотрел на меня совершенно серьезным взглядом.
– Так значит ты счастливчик?
– Надеюсь, что да.
– Ты вообще ни о чем не волнуешься? О деньгах, где ты будешь играть или какая команда тебя выберет?
– Я буду получать деньги за то, что играю в бейсбол. Получать деньги… и заниматься… любимым видом спорта. Меня не волнует, в какой команде играть, сколько они мне будут платить или куда мне придется уехать. Я просто хочу заниматься этим столько, сколько смогу, – ответил он, сверкнув ямочками на щеках.
– Ну, тогда я думаю, что они везунчики, – пояснила я. – Какая бы команда не выбрала тебя, они просто везунчики, что ты будешь у них играть.
Джек избегал смотреть мне в глаза, когда его щеки залились краской.
– Спасибо, Котенок.
Я натянула белые шорты и коричневый свитер с широкой горловиной, открывающей одно плечо. Потом расчесала волосы, позволив моим золотым прядям свободно струиться по плечам. Когда я отошла от зеркала, Джек присвистнул: