Вольфганг кивнул, засунул карточку в кошелек, взял велосипед и пошел домой. Журналист остался сидеть на стене и смотрел ему вслед, пока тот не скрылся из виду.
Глава 8
Как оказалось, отец Вольфганга уже давно взялся за дело и без совета журналиста Конти. Конечно, в клинике тоже получали газеты, и, конечно, каждому было понятно, кого имели в виду, и что не пройдет и нескольких часов, как на Ширнталь в целом, и на семью Ведебергов в частности, налетят толпы журналистов. Так что доктор Ричард Ведеберг отменил прием больных и примчался домой. Когда Вольфганг вернулся, отец уже сидел в гостиной с семейным адвокатом доктором Лампрехтом.
На полу, рядом с телефонной станцией, ползал на коленях мужчина в серой униформе, держа рядом с собой ноутбук и развернутую рабочую сумку с инструментами, и что-то программировал.
– Директриса поступила правильно, – кивнул адвокат, когда Вольфганг рассказал о том, что произошло в школе. О встрече с журналистом он предпочел умолчать, чтобы еще больше не раздражать отца, буквально кипевшего от гнева. Вольфганг никогда еще не видел его таким.
В присутствии адвоката Вольфганг всегда чувствовал себя неуютно. Доктор Лампрехт был таким тучным, что с трудом влезал в огромное кожаное кресло, всегда носил темные рубашки и галстуки, как киношный гангстер, и своей эспаньолкой и маленькими стеклянными глазками больше напоминал главу мафиозного клана, чем человека, с которым обсуждают торговые договоры или вопросы врачебной ответственности. Он тоже никогда не выглядел таким деловитым. Перед собой на коленях он держал раскрытый ежедневник, в руке мобильник и вел один телефонный разговор за другим.
– Итак, – подытожил он. – Полиция осведомлена и считает своим долгом защитить вас от прессы. Этим мы, однако, не ограничимся, и через некоторое время сюда прибудут два человека из частной охранной фирмы. А когда этот парниша наконец разберется там с телефоном, вам смогут звонить только те люди, которым вы сообщите добавочный код. Больше я сейчас ничего не могу придумать.
– Подумать страшно, сколько это все стоит, – простонал отец.
– С этим подождем. Мы, конечно же, потребуем с газеты компенсацию за моральный ущерб. Стоимость охраны, работу с телефоном, твой перерыв в работе, мой гонорар и так далее. Все это они охотно заплатят нам, когда я с этим покончу, но тут можно и повременить.
– Все это очень неприятно.
– Неприятно? – Доктор Лампрехт весело посмотрел на него. – Ты думаешь, что это все неприятно? Позволь тебе сказать, что ты оптимист. Настоящие неприятности еще даже не начались.
Настоящие неприятности явились в лице прокурора, который пришел после обеда с парой своих служебных спутников.
– Шёнбрехер, прокуратура Фройденштадта, – представился он и показал впечатляющее удостоверение и еще более впечатляющий ордер. – Доктор Ричард Ведеберг?
Отец вопросительно посмотрел на Лампрехта, изучавшего документ, и, только когда тот кивнул, ответил:
– Да, это я.
– Вас подозревают в нарушении закона о защите эмбриона и соответственно в преступлении против немецких и европейских законов. Мне придется попросить вас и вашего сына подвергнуться генетической экспертизе.
Отец свирепо кивнул:
– С превеликим удовольствием. Чем быстрее мы в этом разберемся, тем лучше.
Несколько полицейских и судебно-медицинский эксперт с двумя большими белыми чемоданчиками заняли гостиную. Прокурор, лицо которое было таким же морщинистым, как и его серый костюм, уселся в кресло напротив доктора Лампрехта, и они уставились друг на друга, как противники перед боем.
Сама процедура оказалась невероятно легкой. Все, что требовалось сделать экспертам, – это провести чем-то вроде ватной палочки по внутренней стороне языка и закрутить эту палочку в стеклянную пробирку. Больше всего времени понадобилось на то, чтобы подписать и запечатать пробирки, а стоящие на них цифры требовалось переписать на формуляр, который затем подписали все присутствующие свидетели, для того чтобы удостовериться, что пробирки не будут перепутаны.
– Как, собственно, работает такой генетический тест? – спросил Вольфганг, когда подошла его очередь.
Специалист криминальной полиции был худым мужчиной с волосами, подстриженными так коротко, что сквозь них просвечивала кожа головы, и вдобавок ко всему он носил галстук с танцующими саксофонами. Он дружески улыбнулся.
– Что такое ДНК и тому подобное, ты, я думаю, знаешь?
– Это уже каждый знает.
– О'кей! Тогда ты знаешь, что такое ген.