– Откуда у тебя это? – мать потянулась за фотографией, но не взяла ее, как будто не осмелилась.
– Это неважно, – сказал Вольфганг.
Отец мрачно посмотрел на мать:
– Юлия, откуда у него эта фотография?
Мать ничего не ответила, только скрестила руки. На ее лице застыло страдание.
– У меня же был брат, не правда ли? – спросил Вольфганг.
– Да, – кивнула она.
Отец засопел так, как будто оказался под несправедливым подозрением.
– Мы не хотели взваливать на тебя все это. Тебя еще не было на свете, когда… когда это произошло.
– И как это произошло?
– Это был несчастный случай. Катастрофа на море. Иоганнес утонул, – отец посмотрел на него, и поскольку Вольфганг не сказал ни слова, то продолжил: – Это было на Сицилии. Там было очень сильное течение. Иоганнес ушел под воду и больше не всплыл.
– А ведь он был такой хороший пловец, – сказала мать со слезами на глазах.
– Мы всегда ездили туда отдыхать летом. К югу от Валетто у моего бывшего коллеги по работе был маленький дом, невдалеке от целой гряды очаровательных уединенных бухт… Можно было гулять там пешком, купаться, отдыхать в тишине и покое… Только эти течения… Иоганнес знал это, знал, как это было опасно… Это было ужасно, как ты понимаешь.
Вольфганг неподвижно сидел, чувствуя, как каждое слово вызывает в нем какую-то невиданную боль.
– Где он похоронен?
Отец покачал головой.
– Нигде. Его тело так никогда и не нашли. Как будто какая-то божественная сила в одну секунду забрала его от нас.
– И тогда вы поехали на Кубу и клонировали его. Чтобы он был у вас снова?
– Что? – вздрогнула мать.
– И вы поженились только для того, чтобы следующий чудесный виолончелист имел другую фамилию. – Вольфганг изо всех сил мечтал заплакать или закричать. Любым способом выплеснуть скопившееся внутри безысходное отчаяние.
– Как тебе такое только в голову пришло, – вспылил отец.
– Вы недостаточно хорошо отсортировали фотографии вашего свадебного путешествия, – горько сказал Вольфганг, – поэтому мне и пришло это в голову. На одной из фотографий мать стоит перед крепостью Эль Морро, ровно на том самом месте, где давал свое интервью Фраскуэло Азнар.
– Что за чепуха!
Теперь уже была очередь Вольфганга.
– Я клон Иоганнеса, признайтесь же, – закричал он. – Я – Иоганнес Второй.
– Да нет же, глупости какие! Ты просто его брат.
– Я так похож на него, что профессор Тессари на какое-то время принял меня за него. – Он указал на фотографию. – Проклятье, я сам думал, что это я на фотографии.
– Профессор старый человек. В последний раз он видел Иоганнеса лет двадцать назад. Если он перепутал тебя с ним, то это означает только то, что он совсем состарился, – настаивал отец. – Нет ничего удивительного в том, что братья похожи друг на друга.
Вольфгангу казалось, что внутри у него сплошная рана. Каждый вздох причинял боль. Он хотел бы заплакать, но этого не позволяли ни время, ни обстоятельства. Вся его жизнь была сплошной ложью. Он взглядом попросил Лео Франка о поддержке, и тот понимающе кивнул.
– Я думаю, достаточно, – уверенно вмешался предприниматель, – нам придется подождать, что скажет по этому поводу государственный прокурор.
– Кто, простите? – отец Вольфганга снова начал раздражаться.
– Я уже созвонился с областной криминальной полицией Берлина. Комиссар Нольтинг со своими людьми готов прибыть сюда в любую секунду. Они еще раз возьмут у Вольфганга пробу для генетического анализа.
По лицу доктора Ведеберга скользнула пренебрежительная усмешка.
– Генетический анализ? Как интересно! И что, простите, они хотят исследовать? Брат Вольфганга умер, его тело исчезло бесследно. У них нет материала для сравнительного анализа.
Лео Франк скрестил руки на груди.
– Насколько объяснил мне Вольфганг, не требуется никакого сравнительного материала, чтобы выяснить, является ли кто-либо клоном. И телефонный разговор с комиссаром подтвердил, что люди из Немецкого биологического института думают точно так же.
Улыбка на лице отца застыла. Он посмотрел на Вольфганга.
– Любопытно, – но уверенности в его тоне поубавилось. В глубине его глаз вдруг возник настоящий испуг. – И как вы себе это представляете?