На мгновение в трубке повисло молчание. Пат знал, что в это самое время Ленц пытался угадать, в какой из комнат дворца скрывался неприятель. Пат ликовал и одновременно злился. Он никогда не был так зол. Он думал об Адриане Риглетти, и что-то кололо у него в груди.
– О чем ты говоришь, хотелось бы мне знать, – наконец услышал он столь желанный голос после звука аккуратно прикрываемой двери.
– О твоей последней подаче, – ответил Пат.
Он стоял напротив гардероба и осыпал собственную одежду бранью. Патрик перестал понимать, что с ним происходит, нервы были натянуты, будто он недавно сделал что-то плохое. Патрик никак не ожидал увидеть Адриану такой…
– И спасибо, что предупредил, что это будет сегодня!
– Теперь тебе нужны предупреждения? – Ленц был не на шутку удивлен. – Что же ты растерял все свое обаяние?
– Просто раздумывал над тем, как лучше поступить. – Хотя он прекрасно знал, как именно ему хотелось с ней поступить. – Мне вот интересно, все ли женщины рода Риглетти были королевскими любовницами. Она красива. Так расскажи мне, братец, что еще она унаследовала от своего славного рода?
– Сейчас же прекрати! – рявкнул Ленц. Пат удивился – его брат редко повышал на него голос. – Прояви хоть немного уважения. Адриана не такая. Она никогда…
Патрик замер, его сердце почти остановилось. В самом деле, было ли это важно?
– Неужели это правда? – переспросил Пат.
Ему должно быть безразлично, но он не мог молчать. – Возможно ли такое, что все это время она была лишь твоим персональным помощником?
Ленц негромко выругался:
– В это так сложно поверить?
– Я просто не могу, – произнес Патрик с сомнением. Однако губы его медленно растянулись в широкой улыбке. Он вспомнил, как Адриана смотрела на него, решительность и ум светились в ее темных глазах. – Вы провели вместе почти три года. Чем это вы занимались все время, хотел бы я знать?
– Работали, – сухо ответил Ленц. – Она – больше чем просто красивая женщина. – Он прочистил горло. – Кстати, газеты уже давно бьются над тем, чтобы узнать личность твоей тайной любовницы…
– Какой именно? – Пат улыбался.
Ленц вздохнул:
– Не могу понять, почему люди так любят тебя.
– Жизнь – театр, а люди в ней… – В его голосе вновь зазвучало беспокойство.
Он едва мог побороть его в себе.
– Знаешь, я думал, все станет по-другому, – негромко произнес Ленц. – Думал, почувствую себя настоящим правителем. Однако вместо этого мне кажется, будто меня насильно усаживают на трон.
Патрик натянул брюки, рубашку и ринулся в спальню, задевая по пути все что можно, едва ли замечая внушительные преграды в виде фамильной мебели. Прошлое против них, в истории слишком много грязных пятен, которые нельзя смыть. Братья – лишь пешки, которыми руководит чья-то сильная воля. За них делали выбор, приносили клятвы и обещания, которых нужно придерживаться. Но игра скоро закончится, и на кон поставлено все.
– Не теряй самообладания, – сказал Пат. – Мы почти у цели.
Ленц горько рассмеялся:
– При чем тут самообладание? Все это ложь и гнусные махинации.
– Ленц, если ты потерял веру в нашу семью, – Патрик говорил с неподдельным жаром, – тогда все это было зря. Все эти годы – зря. Что же мы должны, по-твоему, делать?
– Мне пора, – вместо ответа устало произнес брат. – Я никогда не был силен в самопожертвовании. По ночам я долго не могу уснуть, поражаясь собственному тщеславию. Если бы я только был достойным человеком, хорошим братом…
Однако он не закончил. Это было ни к чему. Пат провел рукой по волосам:
– Все решено. Мы приняли решение, дороги назад больше нет.
Между ними повисла длительная пауза. Патрик прекрасно понимал, какие мысли тревожили его брата. Они одолевали и его.
– Будь добр к Адриане, насколько это вообще возможно, – сказал Ленц. – Мне она нравится.
– Брат, все мы орудие в чьих-то руках, – мягко напомнил ему Пат.
– В любом случае будь аккуратен.
– Это приказ?
Патрик, осознав, что брат никогда не был с Адрианой, почувствовал, как в его теле пробуждается желание.
– Если тебе так будет легче, – фыркнул Ленц. – Надеюсь, это сработает.
Пат рассмеялся, но этот звук показался ему зловещим. Он подумал о тех сложных ходах, которые ему предстояло совершить, прежде чем партия будет сыграна. Затем мысли вернулись к соблазнительной улыбке Адрианы Риглетти, ее чувственному рту и широко распахнутым изумленным глазам. Он предложил ей опуститься перед ним на колени… Жар в теле Патрика усиливался.