Женщины ушли в дом. Водитель принес берестяную кружку с уже знакомой мутноватой жидкостью:
— На, это вино из молока. Все, кто был на камлании, должны его выпить.
В нос ударил резкий запах. Пашка сделал несколько глотков кислого, с горьким привкусом напитка.
— Поедем завтра. Можешь переночевать в машине, а я устроюсь у огня, — сказал водитель и, взяв куртку, направился к костру.
— С какой радости? Меня в Чемале люди ждут! — сердито воскликнул Пашка.
Но водитель даже не обернулся. Он лишь на ходу широко развел руки в стороны, будто бы хотел показать, что все вопросы не к нему, расстелил куртку на земле у костра и ушел за новой порцией хвороста.
Какое-то время Пашка возмущенно сопел и мысленно подбирал аргументы, но, когда от кислого хмельного напитка в желудке потеплело и накатила легкая эйфория, он успокоился. Теперь предстоящая ночевка в глухой деревне больше интриговала, чем пугала.
Пашка не захотел оставаться в машине. Прихватив свитер, он тоже подобрался поближе к костру и задумчиво уставился на тлеющие головешки. Еще не остывшие, они мерцали и переливались в темноте красноватыми отсветами.
Неподалеку от костра затрепетали ветки можжевельника, послышался хруст. Пашка насторожился: водитель ушел в другую сторону. Возникло необъяснимое ощущение чужого присутствия. «То ли темнота глаза таращит, то ли тишина скрывает крик»[2], — крутнулась в уме строчка из песни. Внезапный порыв ветра ударил в лицо.
Вернулся водитель. Он принес очередную охапку хвороста и сразу подбросил в огонь большую порцию.
— Здесь, наверное, водятся какие-нибудь дикие звери? — осторожно поинтересовался Пашка.
— Водится кое-что и пострашнее. Тебя как зовут?
— Паша.
— А меня Илдеш.
— Мне показалось, вон там, в кустах, кто-то прячется…
Илдеш не успел ответить. Из темноты вынырнула великанша. Она принесла блюдо с угощением и что-то сказала, переводя взгляд с Илдеша на Пашку.
Водитель перевел:
— Хозяйка просит прощения за то, что тебе пришлось задержаться здесь.
— Как вас зовут? — спросил Пашка женщину.
— Жасмин, — застенчиво ответила великанша.
— Она понимает по-русски, но не говорит, — пояснил Илдеш.
В пляшущих отсветах костра лицо Жасмин казалось и вовсе ужасным: за скулами не было видно глаз, вместо них зияли черные дыры, а рот словно провалился, и осталась лишь глубокая поперечная щель.
Жасмин наполнила стакан жидкостью из кувшинчика и протянула гостю. Пашка сделал несколько глотков все того же кислого вина и съел кусочек угощения, которое напоминало по вкусу очень соленый сыр. Оставив мужчин, Жасмин вернулась в дом.
Кромешная темнота и странные звуки в ближайших кустах не располагали к безмятежному созерцанию языков костра. Пашке было жутковато, и даже хмель не расслабил натянутые нервы. А вот Илдеш, видимо, привычный к таким вещам, явно собирался задремать.
«Нет уж! — Пашка нашел способ хоть как-то отомстить упрямому водителю за свое «похищение». — Будешь меня охранять и рассказывать мне сказки, пока я не усну!»
— Расскажи о ваших духах, — попросил он.
Илдеш вряд ли разгадал коварный замысел своего пассажира, но, даже если понял, возражать не стал. Помолчал, собрался с мыслями и заговорил:
— Наши духи обитают в трех сферах: под землей, на земле и на небе. Там, наверху, обитает дух Ульгень. Посередине, вокруг нас, пока мы живы, находятся духи земли. Много духов. У каждой горы или реки — свой, и все светлые. Под землей, в нижнем мире, духи черные, и правит ими Эрлик. Он наш царь и отец, он творец души человека[3]. Царство Эрлика в нижнем мире кроме духов населяют души умерших. Если кто вздумает уйти самовольно из его царства, то, ступив на мост, тонкий, как человеческий волос, обязательно сорвется и упадет в реку, а ее волны принесут дерзкого беглеца обратно. Об этом нам рассказывали наши деды, а им — их деды…
Илдеш ненадолго затих. Быть может, мыслями он очутился в далеком детстве, когда его, мальчишку, дед учил, как выживать среди злых и добрых духов.
А Пашка вдруг разомлел, но вовсе не потому, что его убаюкал рассказ Илдеша. Голову тянуло к земле. Резь в глазах была нестерпимой, все тело обмякло. Пашка хотел что-нибудь сказать, но не мог пошевелить одеревеневшими губами. И только мозг продолжал работать.
«Что за ерунда, меня как будто парализовало… Неужели Жасмин, эта великанша с кроличьими глазами, подсунула мне отраву? Да меня решили ограбить! — ужаснулся Пашка, неожиданно осознав, что попал в настоящую западню, ведь никто не знает, где он находится. — Надо же, целое представление устроили… А у меня, кроме телефона, и взять нечего». Было обидно погибнуть из-за мобильника, даже такого модного и весьма недешевого. Свою жизнь, пусть и не удавшуюся, Пашка все-таки ценил дороже.
3
Согласно преданиям алтайцев, верховный светлый бог Ульгень создал человека, но не смог вдохнуть в него душу. Это сделал темный бог Эрлик. Злые духи находятся в подчинении у Эрлика, они забирают души людей, причиняя болезни и несчастья.