Выбрать главу

— Что? Но почему?

Он вздыхает.

— Мне запрещено тебе об этом говорить.

Эрин

Сейчас

Еще до свадьбы я сказала Дэнни, что не стану брать его фамилию. Я решила, что лучше предупредить его об этом заранее — если он начнет возмущаться, это станет тревожным звоночком.

Вот как? — его голос звучал удивленно, может даже чуть обиженно, но даже если мои слова задели Дэнни, у него хватило мозгов это скрыть. — Что ж, похоже, сейчас уже стало старомодным ожидать от женщин, что они будут брать себе фамилии мужей.

— Если б у тебя была какая-нибудь крутая фамилия — тогда другое дело. Ну, типа Эльба, или Клуни, или Питт.

— Погоди, ты сейчас перечисляешь мужчин, с которыми хотела бы переспать?

— Ага, угадал.

— А почему тебе не хочется стать Эрин Райан? — спросил он. — Нет, я не то чтобы настаиваю, просто интересно.

— Да все очень просто, Дэнни. Ты сам послушай, как звучит: Эрин Райан. Давай мы еще лепрекона мне на лбу нарисуем и в таком виде будем туристам показывать.

— На самом деле я буду даже рад, если ты останешься Кеннеди, — ответил мне он.

— Что, правда?

— Ну да. Люди будут думать, что ты родственница президента. Кеннеди с Лонг-Айленда! Только прикинь, на какие тусовки и вечеринки нас станут приглашать!

Забавно, но сейчас мне как раз хочется носить имя Эрин Райан. Сейчас, когда меня судят за убийство собственного мужа.

Карла меня хорошо подготовила.

— Вступительная речь обвинения — штука очень неприятная, — твердила она. — Мерзкая. Обвинитель будет пытаться тебя уничтожить. Пройдется по твоему характеру, личной жизни, всем поступкам, которые ты когда-либо совершала или просто собиралась совершить. Его цель — чтобы присяжные увидели в тебе сущее исчадие ада, а ты все это должна будешь сидеть и слушать. И чтоб ни тени гнева в твоих глазах, никаких нахмуренных бровей, ни кривящихся губ. Давай так, ты даже не будешь вслушиваться в то, что он будет говорить. Не обращай внимания. Отвлекись. Посмотри на меня. Посмотри на судью. Посмотри на пол. Повторяю еще раз. Пока обвинитель рисует тебя людоедкой, способной сожрать собственных детей и убить одним взглядом, даже не вздумай хотя бы на секунду посмотреть в глаза присяжным.

— А ты что будешь делать? — спросила я, когда у меня, наконец, появилась возможность вставить слово.

— Буду делать свою работу. Я с этим справляюсь на редкость хорошо.

* * *

Мы поняли, что фортуна не всегда благоволит нам, когда узнали, что обвинителем по моему делу назначен Робертс. Карла меня о нем предупреждала, но, лишь увидев его в деле, я поняла, насколько он опасен. Одна его улыбка сама по себе по своему эффекту могла сравниться со всем грузом улик, что полиция имела против меня.

Робертс учтив и обходителен. Хорош собой, как Дэниэл Крейг в роли Джеймса Бонда. Не особо красив, но излучает уверенность. Обаятелен. Говорит просто, без закавык, с юмором, который пришелся бы по вкусу простому рабочему человеку, однако по его тону становиться ясно, что он никогда не занимался физическим трудом. И это само по себе околдовывает. У Робертса наманикюренные ногти и прическа, над которой долго трудился профессионал. Робертс шикарен, но это шик особого, аристократического рода, который не криклив и не бросается в глаза.

Когда он с жеманной улыбкой принимается обрабатывать присяжных, я невольно сглатываю.

Присяжные под номером пять и шесть — женщины за тридцать без обручальных колец на пальцах выглядят так, словно уже готовы раздеться и отдаться ему прямо в зале суда.

— Адвокат мисс Кеннеди станет рассказывать вам, что все улики, которыми располагает полиция против обвиняемой, косвенные, — произносит он доверительным, располагающим тоном, опершись на ограждение скамьи присяжных. — И все же мне бы хотелось кое-что вам сказать. Убийцы часто, подчеркиваю, не всегда, но очень часто, оказываются очень умными людьми. Нет-нет, я не хочу сказать, что наши стражи закона уступают им в уме, однако время от времени работники правоохранительных органов сталкиваются с преступником, который не просто умен, хитер и обладает стратегическим мышлением. Достаточно вспомнить Мода Паркера, которого судили совсем неподалеку, на Манхэттене…

Карла вскочила со своего стула с такой скоростью, словно его внезапно раскалили докрасна.

— Протестую, ваша честь, — выпалила она. — Это возмутительно.

Судья Палмер тяжело вздыхает. Он настоящий здоровяк — высок, широк в плечах, с пышной копной волос на голове. Создается впечатление, что он вот-вот начнет раздуваться и займет все место в зале.