— Не было у него никакой депрессии, — говорю я, точно так же, как и Тане.
— Думаю, была, — тихо отвечает Глория.
— Мне доводилось видеть людей с депрессией, — возражаю я. — Когда Нив… — горло перехватывает, я беру себя в руки. — Прости, Глория, я знаю, что такое депрессия. Дэнни, возможно, что-то тревожило, но он был здоров. С ним все…
С ним все было в порядке?
Я обрываю себя, понимая, сколь по-дурацки в моих устах прозвучит эта фраза.
Свекровь берет меня за руку.
— Эрин, — говорит она, — нельзя судить обо всех остальных на основании своего жизненного опыта. То, что случилось с Нив, — ужасно, и ты со своей семьей прошла через чудовищные испытания, и ты находишь в себе силы не держать в себе боль, а рассказывать о ней. А Дэнни реагировал на свои проблемы по-своему. Как и все мы. Да, он каждый день вставал с постели, улыбался, строил планы, но это не значит, что ему не было плохо. Я своего сына знаю, я чувствую, когда ему больно. Я по его голосу слышала, что с ним что-то не так. И теперь так жаль, что я ничего не сделала. Просто, когда твой ребенок уже… уже не ребенок… это очень трудно, Эрин.
Ее слова для меня невыносимы. Я не могу смириться с тем, что я, оказывается, находилась в плену иллюзий, и этот иллюзорный мир сейчас исчезает, тает, словно туман по утру.
— То есть ты почувствовала то, что не удалось мне. Как так? — спрашиваю я.
— Да потому что Дэнни пошел в отца. Мой муж был таким же, — вздыхает Глория. — Илия всю жизнь был несчастен. А все считали, что он радуется жизни. Господи, да люди на похоронах аж в очередь выстроились, чтобы рассказать, каким он был весельчаком. Мол, они ни разу не встречали более жизнерадостного человека, чем он. А ведь он довел себя до инфаркта. Эрин… — она силится подобрать правильные слова. — Подумай, может, Дэнни хотел уберечь тебя от чего-то ужасного, потому что понимал, что ты нуждаешься в его защите? Потому что тебе за свою жизнь уже хватило лиха.
Я смотрю во все глаза на Глорию.
Затем я встаю и иду прочь, останавливаюсь у ограды на причале и жду ее.
Я слышу ее шаги, и мы вместе молча отправляемся в обратный путь в сторону гостиницы.
Я такая злая, что просто не могу говорить.
«Вот к чему приводит самоубийство, — думаю я. — Человек уходит, а его близкие начинают сомневаться буквально во всем. Во всем и всех.
В том числе и друг в друге».
— Дэнни знал, что я сильная, — наконец, говорю я, хоть и понимаю, что сейчас стараюсь убедить саму себя. — Он знал, что, если его не станет, я смогу с этим справиться. Иначе он никогда бы не покончил с собой.
Глория лишь поджимает губы.
Но если я права, возникает логичный вопрос.
Если Дэнни считал, что мне хватит сил смириться с его гибелью, может, он, кончая с собой, пытался скрыть нечто такое, с чем я категорически не смогла бы дальше жить?
Гарвард
Декабрь 2016 года
Неделя подготовки к экзаменам и долгожданная передышка — что она несет?
Элли собиралась наверстать упущенное со своим парнем и посидеть над кандидатской, которая слишком давно оставалась без ее внимания. Теперь с этими планами можно было попрощаться, но это не имело значения. Главное, что Лорин Грегори все таки нашлась.
С того момента как Элли обнаружила Лорен сидящей на ступеньках Мемориальной церкви, прошло три дня.
Когда ей, наконец, удалось уломать первокурсницу вернуться в общежитие, первые несколько часов ушли на то, чтобы просто отогреть несчастную.
Затем, когда Элли, наконец, с облегчением поняла, что Лорин не сляжет от переохлаждения, она попыталась выведать у девушки, что, собственно, произошло.
Без толку. Лорин отказывалась отвечать на вопросы.
За следующие несколько дней синяки на ее лице проступили еще четче, стали еще безобразней, но больше ни слова от нее добиться не удалось.
Из того немногого, что Элли удалось выпытать, она поняла, что беда с Лорин приключилась в первый же вечер, когда та отправилась на Манхэттен. Там же девушка провела и последующие дни, не решаясь возвращаться в общагу, страшась рассказать кому-нибудь о случившемся.
Мэган, поохав и выразив дежурное сочувствие, решила им и ограничиться, после чего испарилась из комнаты. Элли подозревала, что девица отправилась в гости к кому-то из парней.
Сейчас Элли снова шла к Лорин, ломая голову, не стоит ли ей, как куратору первокурсниц, поставить в известность кого-нибудь из начальства о бедственном положении девушки.
От этого шага Элли покуда удерживало лишь одно: Лорин самым настоятельным образом потребовала, чтобы все сохранялось в тайне.