Полог шатра зашуршал, внутрь вбежала Витана.
— Лина, скорее! Судьи зовут, — позвала она.
Лина прикрыла глаза и закусила губу, пытаясь справиться с собой. Тан Риэль сжал ее руку и помог встать. Обнял сзади за плечи, проводил до выхода и быстро поцеловал в шею. Она обернулась, не веря ощущениям, а он улыбался. Он улыбался, как самый счастливый человек на свете! Все даты и исторические события тут же вылетели из головы Ангелины. Чтобы прийти в себя и сосредоточиться, она сделала три глубоких вдоха, подняла голову и пересчитала золотые кольца над шатрами. Четыре были у нее и два — у Стервии. Еще два конкурса. Магию Лине точно не выиграть. История под большим вопросом: навряд ли прием с сейн-нереидом снова сработает. Значит, будет ничья, а это равнозначно проигрышу, потому что дополнительный конкурс стопроцентно тоже будет магическим. Она оглянулась на принца. Он все так же сидел с невозмутимым видом. “Ваше Высочество, очень надеюсь, что у вас есть запасной план!” — подумала Лина и заняла свое кресло.
Элоя Кан-Реон разузнала, по какой книге будут проверять знания истории, и Ангелина вызубрила ее наизусть. Она без запинки называла правильные даты и события. Но Стервия делала то же самое. Наконец, вопросы закончились. Судьи стали совещаться, а Лина кусать губы. Она поискала взглядом Тан Риэля, но ни его, ни Кайры не было видно. Зрители волновались. Ангелина тоже, потому что к судьям подошел Троян Барталон. Он что-то приказал им, затем переговорил со Стервией и очень довольный собой вернулся на трон.
Внутри Лины все заледенело. Что задумал Хранитель? Каков его план? Что же делать, что же делать?
— Поскольку обе претендентки верно ответили на все вопросы, мы проведем еще одно испытание, — объявил судья, который отвечал за исторический конкурс. — История пишется каждый день и определяет наше будущее. Пусть соискательницы расскажут, каким они видят будущее Дарнии.
Лина обернулась. Хранитель выглядел, как кот, объевшийся сметаны, а Его Высочество… Его Высочество подмигнул ей! Она резко выдохнула. Похоже это сам принц подал Трояну Аспидовичу идею насчет речи!. Ай, да принц, ай, да молодец! Она едва заметно улыбнулась ему.
Стервия, как и Лина, не стала менять платье. Сияя роскошью и золотом, она принялась вещать о трудных временах, наставших в Дарнии по вине Полигеи, и призывала народ затянуть потуже пояса и исправно платить налоги, чтобы снарядить армию. Призывала сплотиться и бороться за независимость страны так, как это делал Стиран Бурд во времена Смутной войны. То, что Бурд боролся против союза, в котором была сама Дарния, Стервию почему-то не смущало.
Разумеется, среди множества людей, сидящих на трибунах, нашлись и глупые, и безответственные, привыкшие винить в своих бедах кого угодно, только не себя. Они поддержали речь Стервии Барталон. Но аплодисменты получились жидкими. Ведь большинство дарнийцев выросли на коленях тех, кто лично участвовал в Смутной войне. Они знали правду от своих предков, победивших полчища Нечистых и Иных Авгафа Шользгера. Чем настойчивее им насаждали культ Стирана Бурда, тем больше становилось людей, которые были готовы выступить против политики Хранителя. Глядя на зрителей, Ангелина понимала, что бунт был делом времени. У валандорцев в Дарнии не было шансов. Вот только за победу пришлось бы заплатить кровавую цену.
Речь Стервии вызвала глухой ропот недовольства. Хранитель, видя это, отдал приказ армейским отрядам быть наготове, и они сплотились по обе стороны трибун.
— Уважаемый судья верно подметил: история пишется каждый день и определяет наше будущее, — начала свою речь Лина. — Именно поэтому так важно знать ее. Поэтому надо записывать и сохранять все: победы и ошибки, проигрыши и достижения. Сохранение памяти о былом уберегает нас от ошибок в будущем. В трудные времена Смутной войны несколько стран, включая Дарнию создали союз и не позволили сделать магию уделом избранных. Магия по-прежнему доступна каждому, кто готов усердно трудится и работать над собой. Страны союза, помогая друг другу, смогли выжить и стали процветать. Вспомните, какой Дарния была каких-то пятьдесят лет назад. И посмотрите, что с ней стало за последние три года, когда мы вышли из состава Полигеи по приказу Валандора.
“Что? Валандора? И точно, те, с крестами, — они же валандорцы. Любой по говору поймет,” — стали рассуждать люди.