К тому же Эмми четыре года прожила за океаном, без всяких удобств. Привыкла, наверное, и вовсе не горела желанием документировать в интернете каждое мгновение своей жизни.
Кайл недоверчиво поднял брови.
– Я вот не зарегистрирована в соцсетях, – сообщила я, скрестив руки. – И вы, уверена, тоже.
Для таких, как он, – и как я, – слишком опасно заводить онлайн-страничку. Рискованно выставлять себя на всеобщее обозрение.
– Потому что вы учительница?
– Да. – Самый простой ответ.
– Ладно, а фотографии подруги у вас есть?
Нет. Восемь лет назад, когда мы с Эмми познакомились, мобильные телефоны только завоевывали популярность. Мы тогда снимали одноразовым или пленочным фотоаппаратом – по какому-нибудь важному случаю, – печатали фотографии в специальных магазинчиках, складывали в коробки и теряли при переездах.
Немногочисленные снимки, сделанные уже сейчас, я отправила маме и сестре – словно в свое оправдание. Жалкий способ убедить нас всех: «Видите, как красиво светит луна сквозь ветви деревьев у меня во дворе? Я здесь счастлива». Ничего по-настоящему важного я не посылала.
– Вы давно знакомы?
На этот вопрос можно было ответить либо «восемь лет», либо – если подсчитать все время, которое мы провели вместе – «девять месяцев».
– Мы вместе снимали квартиру после колледжа. Вновь встретились этим летом.
– Подруга взяла с собой кошелек? Машину?
– Эмми водит коричневый универсал, но я не знаю, она ли владелец.
Я знала, что не она. У меня тоже не было транспорта, когда я сюда переехала. Из аэропорта меня забрала Эмми. Первую машину я купила через несколько дней: выбрала базовую комплектацию, без изысков, и все равно пришлось ждать.
Пока шло оформление бумаг, Эмми разрешала мне пользоваться универсалом. В нем стоял легкий запах сигарет, хотя она не курила. Матерчатые сиденья вибрировали от чиханий двигателя. Пластмассовая оплетка руля истерлась. Однако что толку от этих подробностей?
– Номерной знак универсала?
– Не помню.
– Может, у вас где-нибудь хранится регистрационное свидетельство, или страховка, или еще что? В папке.
Я рассмеялась. Чтобы Эмми хранила документы и папки? Чтобы Эмми действовала согласно долгосрочному плану?
– Она такого не признавала.
– Не признавала?
Я осеклась. Не этого ли я боюсь на самом деле? Не потому ли позвонила Кайлу? Эмми больше нет?
– Да.
– Где ее кошелек?
– Не знаю.
– Что она делала, когда вы видели ее последний раз?
Я чуть не рассказала про сов, однако вовремя одумалась.
– Был понедельник, я спешила на работу. Эмми пришла, я ушла.
– Предыдущее место жительства?
– Не знаю. Она жила с женихом в Бостоне.
– Имя жениха?
Я помотала головой. Опасный псих, от которого она сбежала.
– Он работал в финансовой сфере, – сообщила я.
Немного же Эмми мне рассказывала; да я и сама почти не спрашивала.
Кайл постучал карандашным ластиком по столу, обвел взглядом кухню. Те крохи информации, которые я ему предлагала, нужно было еще тщательно проверить. Я понимала, о чем он думает. Зацепиться не за что.
– Сообщите хоть что-то конкретное, Лия, с чего можно начать.
Чем же я могла его порадовать?
– Эмми дважды ездила волонтером от Корпуса мира. В Ботсвану, кажется. После возвращения осела в Вашингтоне, округ Колумбия, – произнесла я. Вот. Вот где жила Эмми; вот где Кайл отыщет ее документальные следы, изучит ее биографию вдоль и поперек. – Эмми работала в неприбыльных общественных организациях, потом они с женихом переехали в Бостон. – Я попыталась вспомнить, что именно она рассказывала в ночь нашей неожиданной встречи в баре; воспоминания терялись в алкогольном тумане. – Отношения у Эмми с женихом разладились, вот тогда-то мы и возобновили общение.
Я не стала упоминать про круги у нее под глазами, про заметные лишь мне недомолвки, про отчаянную жажду бегства.
– Хорошо, – ответил Кайл. – Я позвоню в Вашингтон, попробую раздобыть фотографию. Оттуда и начнем.
– У Эмми сейчас есть парень, – добавила я. – Живет неподалеку. Некий Джим. Светлые волосы, вот такой длины. – Я показала. – Ноги колесом. Узкое лицо. Ездит на бежевом хетчбэке с прогоревшим глушителем.
Полная противоположность мужчине, которого она только что бросила.
Кайл посмотрел мне в глаза, усмехнулся про себя.
– Вы очень хороший свидетель, Лия Стивенс.
Я ответила улыбкой, однако тревога не прошла. Эмми пропала, а Джим – единственный, кто с ней связан.
– Он ей иногда звонит. Может, вы сумеете отследить его через телефон?