Знал ли кто-то из этих ребят Бетани Джарвиц? Ей было двадцать восемь лет, у нее обнаружили обширное субдуральное кровоизлияние, и она по-прежнему находилась в критическом состоянии. Работала в центре обработки данных, ближайших родственников еще не нашли. Возможно, Бетани пошла с Дейвисом Коббом выпить, как и я. Потом объяснила ему, что он неправильно все понял, а он поплелся за ней к дому. Устал неправильно все понимать и созрел для активных действий.
Я попросила учеников поднять листки с заданием – я отмечу его как выполненное, даже если оно не подписано.
Тео опоздал на пять минут. Сочинения уже передали по рядам, и они оказались на парте Молли Лафлин. Тео водрузил свою работу поверх общей стопки и заявил:
– Опаньки, теперь вы мое сразу вычислите.
– Ты опоздал. – Я спрятала анонимные работы в сумку.
– Да. Распечатывал сочинение в библиотеке. У нас принтер сломался.
– Садись на место.
Однако он так и стоял перед моим столом, а весь класс наблюдал.
Тео склонил голову набок, медленно улыбнулся.
– Это мое третье опоздание?
Он знал, что третье, и я тоже.
– Не помню, – ответила я.
Если сказать «нет», ребята подумают, что я делаю Тео поблажку. Сказать «да» – и его придется оставить после уроков, а значит, и меня вместе с ним. Школьные правила гласили: после трех опозданий ученик должен сидеть с тобой после занятий, пока ты его не отпустишь.
– Я потом проверю, – добавила я и с радостью услышала шаги в коридоре, которые замерли перед открытой дверью моего класса.
Это отвлекло всех от вопроса о наказании Тео – а у меня не было ни времени, ни желания возиться с мальчишкой, который взъелся на меня по непонятной причине. Тео сел на место, но смешки и перешептывания не стихли.
Обернувшись, я увидела причину: в дверном проеме застыл заместитель директора Митч Шелдон. Кивком вызвал меня в коридор.
– Доставайте тетради, – велела я, выходя.
Кто-то свистнул, когда я закрыла за собой двери; из класса послышался гул голосов.
– Я не сумел пресечь, – приглушенно сообщил Митч, подавшись ко мне.
– Что пресечь?
– Слухи. Опять звонят родители, на этот раз интересуются отношениями между тобой и тренером Коббом. Спрашивают, знала ли ты, что он женат.
Я испустила смешок, тот гулко разнесся по пустому коридору. Я понимала, что слухи неизбежны, но не думала, что они сосредоточатся вокруг меня. Словно я злодейка.
– Глупости, – заявила я и, когда Митч попытался возразить, добавила: – Мне нужно вести урок.
Митч сжал мою руку выше локтя, еще сильнее понизил голос:
– Нужно поговорить. Дело не только в слухах, Лия. Дело в Дейвисе Коббе.
Я отняла руку: сквозь стекло в двери за нами наблюдали любопытные глаза; хватит с меня домыслов Кайла по поводу нас с Митчем.
– А что с Коббом?
– Он в отпуске, причем неоплачиваемом. Дальше так продолжаться не может.
Я замерла с открытым ртом, втянула холодный воздух. Я не ожидала, что ветер переменится так быстро, а ведь школьные сочинения могли бы меня предостеречь. Они – окно в большой мир; обсуждения за семейным ужином, выплеснутые на бумагу. Этот город с самого начала был за Кобба. Я здесь чужая.
– Боишься, Лия? – Митч подошел совсем близко.
Я вспомнила слова Кайла: это любому заметно. Нащупала дверную ручку.
– Спасибо за предупреждение.
И проскользнула в класс. Проигнорировала ухмылки учеников и девочку, которая вытянула шею вслед заместителю директора Шелдону. Задумалась. Что это значит?
Действительно ли Митч старался развеять слухи? Может, он сам их распускал? Или я просто отовсюду ждала подвоха?
Никто не приходит в журналистику неопытным, даже если сам считает именно так. У всех есть тайные умыслы и планы.
Мы регулярно заседали в баре: подогревались алкоголем, разглагольствовали о вселенской несправедливости, о том, как распознать хорошую историю; бывало, слова и мысли начинали путаться, и на поверхность всплывал давно похороненный идеализм… Подобное связывает навеки – по крайней мере, я так думала. Однако существует критическая черта. И где именно она проходит, не узнаешь, пока ее не пересечешь.
История была моей, и я принимала ее слишком близко к сердцу. Так говорил Ной.
– Тебя затягивает, – предостерегал он, когда я расхаживала по своей квартирке, заработавшись допоздна.
Ной словно видел, как история вползает в комнату и медленно меня засасывает.
– Он это сделал, Ной. Я его знаю. Сделал, – произнесла я.
Ной помолчал, пристально наблюдая за мной холодными серыми глазами, побарабанил пальцами.
– История сенсационная. Тебе нужны железобетонные доказательства.