Я села за стол, опустила глаза и стала ждать ухода копов.
– Мы хотим одного и того же, – произнес Кайл. – Найти Эмми. Узнать, все ли с ней хорошо. И выяснить, что произошло.
Я обычно понимаю, когда мне врут. Начало стандартное: подготовка, изложение мотивов и устремлений.
Именно на этом построены новостные репортажи, они эксплуатируют желание, свойственное всем людям без исключения. Мы любим сюжетные повороты. Дайте нам преамбулу, и мы станем нетерпеливо ждать развязки.
Именно это заставляет читателей возвращаться к газете. Поиск информации, подробностей: были ли арест, суд, развязка? Несправедливость, предшествующая неизбежной справедливости.
Мы требуем замкнуть круг.
Иногда требуемого не получаем. И начинаем сами дирижировать историей, подгонять кусочки головоломки.
Передо мной лежала груда чеков, за окнами в отдалении собиралась толпа, у стола стоял полицейский, а я понимала, что все мы с нетерпением ждем одного и того же, – поставить точку в этой истории. И сделать это могла только я.
Кельвин Додж сел за стол. Я заметила грязь у него под ногтями, уловила запах холодной земли и поняла, что Додж вновь побывал под домом. Вовремя я убрала коробку.
Я разбирала чеки и старалась не смотреть на руки Доджа. Передавала ему бумажки, одну за другой, говорила: «Мое». Он их просматривал, складывал в стопку. Несколько чеков за топливо я не смогла вспомнить, о чем и сообщила. Эти Додж забрал, предварительно переписав данные.
Он напрягался и ерзал, но молчал. Его, видимо, оставили здесь как самого младшего по званию. Я надеялась, что это сыграет мне на руку. В силу юного возраста Додж, наверное, еще не пресытился реалиями работы, им по-прежнему двигали адреналин и мечты.
– Мое, – прокомментировала я очередную квитанцию и сидя покрутилась вправо-влево, разминая спину. – Можно сделать перерыв?
– Конечно.
Я налила себе воды, предложила и Доджу.
– Есть еще газировка. И пиво.
– Я буду газировку, – сказал он.
Я вскрыла банку, перелила содержимое в стакан, вслушиваясь в шипение пузырьков.
– Спасибо, – поблагодарил Додж.
Я осталась стоять у кухонной тумбы, медленно сделала глоток и спросила:
– Почему все думают, будто исчезновение Эмми имеет какое-то отношение к делу Кобба? Не пойму, где тут связь.
Додж, держа одной рукой стакан, откинулся на стуле.
– Не знаю. Следователи рассматривают разные версии.
– Я слышала, Кобб использовал камень – таких много на берегу озера.
– Да. Камень, правда, пока не нашли.
– Но кто-то ведь позвонил в полицию, да? Сообщил про Кобба. Поэтому его и арестовали?
Додж отпил, пожал плечами.
– Звонок был анонимным. Дама сказала, что видела Кобба у озера в ту ночь. Достаточно для допроса и временного задержания, но недостаточно для обвинения.
Я тихонько вздохнула, обдумывая информацию. Анонимный источник – почему? Почему? Для анонимности есть причина. Всегда есть.
– Вы не знаете, кто звонил?
Додж открыл рот, закрыл, подвигал стакан по столу вперед-назад.
– Нет, – ответил.
Солгал. Полицейские могут отследить, откуда был сделан звонок. У них есть запись голоса. Обязательно есть хоть что-нибудь.
Я оглядела дом, пытаясь понять. Спросила:
– А какая рабочая версия по делу Эмми? – и припала к стакану, чтобы скрыть свой напряженный интерес.
Додж задумчиво посмотрел на меня. С сомнением облизнул губы. В прошлом сомневающийся собеседник обычно принимал решение в мою пользу. И откровенничал не потому, что попадался на уловку, а потому, что наши с ним желания совпадали.
– Рабочая версия – та, которую рассказали вы. Это самая крепкая наша ниточка.
Я не поверила.
– Серьезно? Зачем же тогда обыск?
Додж поиграл желваками.
– Если вашу подругу похитили из дома, как вы предполагаете, тогда отсюда могли взять и оружие. Схватили первое попавшееся. Возможно, Эмми и Джеймс Финли были здесь вместе. И тут на них напали. Возможно, он или она попробовали защититься ножом, но его использовали против них.
Целая вереница предположений, и везде Эмми – жертва.
– Если бы вы на самом деле так думали, – возразила я, – то забрали бы ее зубную щетку или расческу на анализ ДНК. Сняли бы отпечатки пальцев. Еще раз допросили бы меня. И вы…
Слова застряли в горле – меня вдруг осенило, чту именно они бы сделали. Что обязаны были бы сделать.
Попросили бы меня подробно описать Эмми. Прислали бы художника, который по этому описанию составил бы портрет.