— Самое худшее уже произошло, Себастьян. Я смотрю на тебя в инвалидном кресле, и знаешь, что я об этом думаю?
— Я не хочу знать.
Она продолжала, будто он не ответил вовсе.
— В основном, я думаю о том, как разозлилась, но под всем этим я так счастлива, что покончила с этой фигней. Я хочу преодолеть это, чтобы мы могли быть нормальными.
Он ухватился за это очень наивное заявление.
— Здесь нет места нормальному. Ты понимаешь это? Это ненормально. Это ад.
Тиффани закатила глаза таким образом, что его рука зудела, чтобы отшлепать ее красивую задницу. Она встала, возвышаясь над ним.
— Не будь смешным. И ты ошибаешься на мой счет. Я не говорила, что ты нормальный мужчина. Нет такого понятия. Не существует нормальных людей. Мы все разные. Есть нормальное поведение. Такое как спать вместе. Заботиться друг о друге. Любить тела друг друга. Я знаю, ты думаешь, что являешься какой-то чудовищной вещью, но забываешь, что я видела тебя.
О, он ничего не забыл. Себастьян все еще помнил, как она уставилась на него.
— Да, видела, поэтому должна поблагодарить меня за то, что я был вежлив и не заставил увидеть больше.
— Ты не видишь себя таким, каким тебя вижу я. Мне снились сны о тебе. Там ты приходишь ко мне, мой сильный, уверенный в себе Дом. Тебе не нужна одежда, потому что ей нет места между нами. Понимаешь, я думаю, что ты великолепен, и жажду каждый дюйм тебя. Меня не волнуют детали, которых здесь больше нет. Они ничего не значат для меня. Я люблю тебя таким, какой ты есть сегодня. В моих снах ты позволяешь мне помогать тебе, когда это нужно. Ты даешь мне свои силы, когда это нужно мне. В моих снах ты любишь меня достаточно, чтобы полюбить себя. Может быть, этого не произойдет. Возможно, ты потратил каждый кусочек своей любви на женщину, которая тебя не достойна, но я собираюсь помочь тебе в течение следующих нескольких недель. Когда ты выздоровеешь, сможешь выбрать, каким мужчиной хочешь быть. Тем, кто прячется, или мужчиной, которого я люблю. А пока откинься и расслабься. Я сейчас главная.
Она начала двигаться за его спину. Он поймал ее запястье, слегка повернув его в руке.
— Я могу заставить тебя отпустить меня. Могу сделать тебе больно.
Тиффани стояла совершенно спокойная.
— Не сделаешь.
Ее запястье было хрупким в его руке. Он мог сломать его и разрушить ее одновременно.
Себастьян отпустил. Его воля, казалось, слабо работала рядом с Тиффани.
Когда она подошла сзади, чтобы двигать кресло, он понял, что это было не важно. Ничто из этого не сработает, поэтому, возможно, он должен быть эгоистичным и принять то, чего хотел, столько, сколько она готова была дать.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Войдя в гостиную, Тиффани еле сдержала разочарованный крик. Себастьян все еще сидел там, где она оставила его. Он зарычал на нее в первый раз, когда девушка попыталась помочь ему вернуться в спальню. Такой ворчливый лев. Он должен был быть полностью переобучен, поэтому Тифф повернулась на каблуках и оставила его задницу там.
Она потратила время на то, чтобы внести необходимые изменения, в том числе перенести все вещи Себастьяна в большую из двух спален. Теперь его одежда висела рядом с ее, а все туалетные принадлежности выстроились у раковины. Это, наконец, показалось ей правильным.
Девушка ознакомилась с его лекарствами и планировала, как будет давать их ему. Она волновалась, что ей, возможно, придется пихать таблетки Себастьяну в горло.
Конечно, тот факт, что он все еще сидел там, был своего рода победой. Тиффани боялась, что Себастьян выкатится из квартиры и удерет куда-нибудь в гостиницу.
Девушка ненавидела, что он выглядел таким побежденным, выражение его лица было пустым, а глаза смотрели в никуда.
— Ты готов поужинать? Я приготовила томатный суп и сыр на гриле. Знаю, это довольно просто, но тебе нужно что-нибудь съесть, чтобы принять антибиотики.
Она продолжала говорить спокойным тоном, стараясь не выказывать ему никаких реальных эмоций.
Если он услышал ее, то не показал виду. Просто сидел, уставившись в одну точку.
— Себастьян, прошу. Я все равно никуда не уйду. Я тут, пока ты снова не поправишься, а потом, уверена, ты станешь достаточно сильным, чтобы вышвырнуть меня.
Тиффани остановилась, посмотрев на него, но мужчина не повернулся.
— Почему ты позвонила моей сестре?
Его голос был хриплым, а обычный глубокий медовый тон исчез.
Она подошла к дивану, опускаясь на подлокотник, как можно ближе к нему, не становясь на колени рядом с ним.
— Я хотела узнать, почему ты всегда так опечален.