— Потому что она не хотела меня, — слова вырвались из его рта, как взрыв бомбы. — Ты знаешь, что она сказала мне? Она сказала, что хотела бы, чтобы это был я. Сказала, что села, заплакала и молилась проснуться от этого кошмара, в котором я вернулся, а он — нет. Она знала его всего три дня, прежде чем прыгнула к нему в постель. Я выяснил это после того, как он умер, конечно. Мой дорогой друг и невеста спали каждый раз, когда мы возвращались домой. Знаешь, как я узнал, что ребенок не мой?
Правда ударила по ней, словно кулаком в живот.
— Потому что ты не касался ее.
— Потому что она убедила меня подождать, пока я не смогу почтить ее должным образом. Как будто она была какой-то южной красавицей из другого века, но я был глупцом, который любил ее, поэтому и чтил ее. Я никогда не занимался сексом, когда был цельным мужчиной.
Она почувствовала, как ее руки сжались в кулаки.
— Ты цельный. Тот факт, что у тебя нет ног, не делает тебя менее мужественным, а вот жалость к себе — да. Оглянись. Никто тебя не жалеет, кроме тебя самого. Ты позволяешь всем верить в худшее из-за собственной гордости. Что, черт возьми, ты сделал бы, если бы у нее не случился выкидыш? Ты бы позволил этому ребенку поверить, что ты его отверг?
— До этого не дошло.
Она совсем не понимала.
— Почему ты не сказал маме, что ребенок не твой?
Себастьн пробежал рукой по волосам.
— Я сказал ей. Она не поверила. Что ты хочешь, чтобы я сделал, Тиффани? Женщина потеряла своего мужа, а потом ей нужно было наблюдать, как ее сын возвращается вот таким. Она хотела этого ребенка больше всего на свете, и ничто из того, что я сказал, не могло поколебать ее веры. Алисия была городской принцессой. Кто, черт возьми, поверит мне? Поэтому я уехал и оказался в Англии, где серьезно задумался о том, чтобы напиться до смерти, но нашел кое-что, в чем был хорош. Я нашел место, где мог бы предоставлять свои услуги. Тебе, Тиффани, не нужны мои услуги? Ты манипулировала мной на каждом шагу.
— Услуги. Ненавижу это слово. Ты хоть представляешь, насколько лучше стала моя жизнь с тех пор, как мы съехались? Знаю, что я хаотична. И не могу ничего с этим поделать. Я устроена таким образом, но внезапно у меня появляется этот удивительный покой, потому что мне не нужно беспокоиться о том, чтобы не забыть о важных вещах или не опоздать куда-то, потому что я потеряла счет времени. Уверена, это звучит как мелочь, но ты быстро стал важным человеком для меня на фундаментальном уровне. Моя жизнь лучше, потому что у меня есть человек, которому я не безразлична настолько, что он обо мне заботится. Проблема в том, что этот мужчина не позволяет позаботиться о нем, а мне это тоже нужно. Для меня важен этот обмен, который я никогда не считала возможным. Я согласилась на отношения в Д/С, чтобы поиграть и повеселиться, и вдруг я не хочу ничего больше, чем соблюдать контракт, чтить своего Дома, — она вдруг так устала. Ее охватило бессилие, и это было все, что ей нужно было, чтобы встать. — Ты мне нужен, но я начинаю думать, что ты, как я и думала, был кем-то, кого я себе вообразила. Я собираюсь съесть что-нибудь. Ты можешь есть или нет, но лекарства должны приниматься во время еды.
Тиффани повернулась и пошла на кухню, а мир расплывался перед глазами из-за слез.
Она придумала его? Достаточно было одного дня доброты, чтобы она влюбилась в иллюзию?
Как будто на автопилоте, Тиффани набрала еды себе на тарелку. Она не почувствует вкуса еды, но будет есть. Ей нужно было чем-то заняться, прежде чем попытаться выяснить, как пережить следующие несколько дней, выказывая доброту.
Когда девушка обернулась, Себастьян находился перед столом.
— Я не погружен в себя
Мужчина выглядел таким же уставшим, как и она сама.
Тиффани подвинула стул, чтобы он мог подъехать к столу, и поставила тарелку и миску перед ним.
— Погружен. Абсолютно.
Она начала поворачиваться, но Себастьян вытянул руку и схватил ее за запястье.
— Я думал, что любил Алисию, и, когда она отвернулась от меня, хотел умереть. Сейчас я понимаю, что поклонялся ей как маленький мальчик. Это была не любовь. В эмоциях не было ничего сложного, никакого настоящего стремления владеть ею, кроме того, мне казалось, я думал, что должен это сделать. Я говорю, что чтил ее, не касаясь сексуально, но это ее слова, а не мои. Я не пытался тебя обесчестить.
Глупый мужчина.
— Нет ничего плохого в сексе. Даже если это просто зуд, который ты должен почесать. В этом нет ничего действительно грязного.
Он сжал руку сильнее.
— Ты не была зудом.
Было приятно это слышать.