— Я не собираюсь принуждать. — Нора хотела вздохнуть с облегчением, но не успела, потому что Ричард добавил: — Я сумею сделать так, что ты сама этого захочешь…
Каждый нерв ее тела напрягся, и, к своему ужасу, Нора почувствовала зарождающееся в глубине желание. До смерти испуганная своей реакцией, она облизнула пересохшие губы.
— Ты уже хочешь меня, хотя я еще даже не прикоснулся к тебе, — поддразнил он ее.
— Нет!
— Не лги мне, Нора. Я вижу это по выражению твоего лица, по реакции твоего тела.
Нора и сама понимала, что попала в затруднительное положение. Самые страстные поцелуи Артура ни разу не вызвали в ней такого отклика, как один взгляд Ричарда и несколько сказанных им слов.
Чувствуя, как твердеют соски, и, опасаясь, что тонкая шелковая блузка не сможет скрыть это свидетельство возбуждения, она скрестила на груди руки. Увидев этот предательский жест, Ричард негромко рассмеялся. Тогда Нора резко отвернулась и подошла к камину. Если уж она не может владеть собой, надо найти хоть какой-то способ скрыть свою слабость.
Она верила, что Ричард сдержит свое слово и не потащит ее в постель насильно. Если она сумеет сказать «нет» так, чтобы это прозвучало убедительно, он не тронет ее.
Но никакие усилия воли не могли здесь помочь. Ведь именно Ричард первым пробудил в ней страсть, нашел ключик, запускающий тайные механизмы чувственных желаний. И теперь она была не властна над своим телом.
8
Ричард приблизился к ней и остановился за ее спиной. Нора вздрогнула и напряглась, собирая силы для сопротивления. Он легко коснулся губами нежной кожи на ее затылке, потом начал вынимать шпильки, удерживающие тугой узел волос. Темные шелковистые пряди свободно рассыпались по плечам.
— Не надо, — взмолилась Нора. — Не надо прикасаться ко мне. Я не хочу этого.
— Ах ты моя прелестная лгунья, — проговорил он, целуя ее в плечо у основания шеи. — Я ведь знаю, что на самом деле именно этого ты и хочешь.
Он обнял ее, затем передвинул ладони слегка вперед и вверх, так что большие пальцы коснулись нижних половинок грудей. Сквозь тонкий крепдешин блузки Нора чувствовала приятное возбуждающее тепло его рук. Она застыла в нерешительности, не зная, какую тактику защиты лучше выбрать: открытое сопротивление или демонстрацию полного равнодушия.
Решив, что лучше притвориться бесстрастной, она застыла, стараясь не реагировать на щекочущие прикосновения его губ к своей шее. Полностью поглощенная этим пассивным сопротивлением, Нора не заметила, когда и как проворные пальцы успели расстегнуть ее блузку. Она спохватилась только в тот момент, когда теплые ладони обхватили ее груди, защищенные лишь крохотными кусочками атласа и кружев.
Это была неожиданная и очень серьезная опасность. Легонько потирая большими пальцами соски, он прошептал, щекоча губами ей ухо:
— Зря притворяешься. Я отлично знаю, что тебе не все равно. Я слышу, как стучит твое сердце и как часто ты дышишь.
— Это от отвращения, — хрипло проговорила Нора.
Ричард рассмеялся.
— Мне нравится, когда женщина слегка сопротивляется.
— Если вы сию же минуту не уберете руки, узнаете, что значит настоящее сопротивление.
— Осторожнее, — предупредил он. — Ничто так не воспламеняет мужчину, как борьба.
Решив, что он сказал это только для того, чтобы добиться от нее полной покорности, Нора резко повернулась к нему лицом и занесла руку для пощечины.
Но ударить не успела, потому что Ричард схватил ее за запястье. Она непроизвольно охнула от боли, и он сразу же ослабил давление.
— Прости, я забыл про этот синяк. — Затем, легко удерживая ее руку, он подставил щеку. — Можешь ударить, если от этого тебе полегчает.
Насмешливая улыбка, с которой он произнес эти слова, была подобна спичке, поднесенной к бочке с порохом.
— Несомненно, полегчает, — сказала Нора, притворно-сладко улыбаясь в ответ. И, замахнувшись левой рукой, со всей силы залепила ему пощечину.
Удар, звук которого напомнил выстрел, был таким сильным, что голова Ричарда резко отклонилась в сторону. На мгновение они оба замерли. Затем, увидев, что Ричард медленно поднимает руку, Нора испуганно отпрянула.
Заметив ее непроизвольное движение, Ричард успокаивающе сказал:
— Все в порядке. — Он осторожно потрогал щеку. — Я просто оцениваю степень повреждения.
Потрясенная до глубины души, сожалея, что позволила себе эту вспышку гнева, она поспешно проговорила:
— Простите. Я не должна была делать этого.
— Я сам напросился. Правда, ты застала меня врасплох…