— Всю жизнь нам приходится прибегать к обману, притворяться, — со вздохом ответила она. Но чувства, бушевавшие сейчас в ее сердце, не были притворством. Они были так реальны.
Макс засунул руку в карман своего фрака и извлек оттуда две белые лайковые перчатки. Золотые и серебряные нитки на них весело поблескивали в свете свечей.
— Кроме того, мадемуазель, вы потеряли обе своих перчатки, — он протянул их Виолетте, словно подарок в День Валентина.
— Да, потеряла, — улыбаясь, кивнула она и потянулась, чтобы взять их, но он отвел ее руку в сторону.
— Нет, еще не сейчас, Виолетта. Я хотел сказать тебе еще одну вещь…
— Зачем я сюда пришла? — предположила она.
— Нет, о прошлом Дне святого Валентина. — С этими словами он провел пальцем своей свободной руки по ее щеке, заглядывая ей в глаза.
Арман несколько раз кашлянул, и они отпрянули друг от друга.
— Арман, — произнес Макс, — я хочу, чтобы ты официально, как положено, представил мне свою сестру.
— Но, ведь вы же… — удивился тот.
— Мы сделаем вид, что никогда не встречались. Мы хотим начать все сначала — как и положено, с общепринятого представления друг другу на балу.
Он повернулся к Арману, и тот улыбнулся ему в ответ.
— Хорошо, но как вас представить — Макса, как контрабандиста, а Виолетту, как ученицу перчаточника?
— Представь нас, как полагается, — повторил свою просьбу Макс, довольно громко, так громко, чтобы его могли услышать и собравшиеся за дверью леди, которые напирали друг на друга, стараясь понять, о чем говорят собравшиеся в комнате.
Лицо Армана просияло.
— Милорд, я представляю вам бывшую Марию-Иоланду-Антуан-Рашель де Сангей, теперь, как и я, гражданку Сангей… — Он обратился к сестре: — Тебе необходимо выбрать, как тебя все-таки зовут, сестричка. Иоланда или…
— Иоланда — это имя из другого времени, другого места. Теперь я — Виолетта. Мисс Виолетта Сангей.
Что мог значить для нее теперь титул, когда сердце заполнила страсть? А объектом ее страсти был не виконт, с целой вереницей титулов после имени, — для нее он был просто Макс. Ее любимый Макс.
— Выйдите все, — произнес Арман, так тихо, что даже она едва его услышала. — Виолетта, — сказал он, многозначительно посмотрев на Макса, — я считаю, что нам с тобой на какое-то время придется отложить воссоединение семьи.
— Ты останешься на балу? — спросила брата Виолетта.
— Да, я буду на балу, чтоб увидеть, как моя сестра снова танцует.
С этими словами Арман тактично удалился из комнаты, увлекая за собой толпу собравшихся любопытных дам. В комнате остались лишь Макс и Виолетта.
Она стояла посреди комнаты, без единого украшения, в своем обычном шерстяном платье. Макс протянул к ней руку и провел пальцами по ее щеке, слово все еще не мог поверить, что Виолетта существовала на самом деле. А она, закрыв глаза, тихо постанывала от его прикосновений. Казалось, что стоило ему в самом начале только притронуться к ней, и она забыла бы, где находилась…
— Они ушли? — прошептала она, не сводя с Макса своего взгляда.
Он посмотрел в ее глаза, и в нем вспыхнули старые воспоминания. Его одолевала лихорадка человека, готового отдать все, что у него было, за любовь женщины. Щелкнула дверь за последней дамой, выходившей из комнаты.
— Все ушли. Мы остались совсем одни.
Они остались одни. Она поняла это, когда пистолет последнего бандита щелкнул впустую, и тот, прежде чем ускакать, швырнул его со злости почти ей под ноги.
— Они ушли, — прошептал Макс.
— Значит, теперь мы в безопасности? — с надеждой спросила Иоланда. — Ведь они больше не вернутся?
Вдали постепенно затихал стук лошадиных копыт. Луи, Этьен… или, как их там звали… Их зловещие лица насмехались над ней, наводили на нее ужас.
— Пожалуйста, обними меня, — прошептала она.
Макс подчинился и выполнил ее просьбу даже еще более охотно, чем она ожидала. Иоланда в ответ тоже прильнула к нему. Затем оба, спотыкаясь, побрели к тому укрытию — сараю с сеном, до которого так и не успели добраться, когда фанатики окружили Макса.
Забравшись внутрь, Иоланда повалилась на сено, вероятно, заготовленное фермером на зиму, но по какой-то причине до сих пор забытое. В окружавшей их темноте едва можно было различить что-либо, только чувствовался пряный запах сухой травы, да глухо звякнули какие-то металлические инструменты, отброшенные Максом в сторону, когда он садился рядом с ней. Сквозь неплотно закрытую дверь они видели полоску лившегося внутрь яркого лунного света.