Очнулась, лежа на большом горячем теле заключенного. В шоке разглядывала умиротворенное мужское лицо. Когда он спал, то не казался таким пугающим. Но всплывающие воспоминания не давали обмануться. Медленно и осторожно слезла с него. Осматривая некогда белоснежный зал, приходила в тихий ужас. Все было в крови! И стены, и пол, где я предавалась похоти с заключенным, и стекла длинных окон лаборатории. Да и я была вся в крови, в чужой крови. Я не представляла, что в людях столько крови! Он же только шеи им свернул, откуда ее столько? Кровь лилась тонкими струйками отовсюду, образовывая лужи на полу… В стенах зияли дыры от выстрелов.
Прижимая к себе все, что осталось от одежды, стала отползать от монстра, с которым я… которого я… Тело вновь стало разгораться, приятный зуд просыпался между ног. Справиться со своим телом, или хотя бы договориться, не получалось. Тело требовало вернуться к спящему мужчине, у которого так маняще приподнималась грудная клетка.
Поднявшись на ноги, на носочках выскочила из лаборатории, прихватив халат с вешалки. Мне хотелось поскорее покинуть коридор смерти, который был усеян трупами. Я старалась не ступать в лужи крови, шла, оглядываясь назад, боясь в любой момент увидеть монстра, который сотворил все это.
Я вышла на лестничную площадку, измазанную кровавыми следами ботинок. Поднялась вверх по лестнице, ориентируясь по указателям, туда, где находился выход из этого склепа. Да, подземная лаборатория, куда мне не посчастливилось попасть, находилась в подвале, в самом центре моего родного города. Осторожно приоткрыв дверь, вздрогнула и замерла. И здесь, в небольшой комнате, куда вела лестница, тоже лежали трупы. Двое охранников были застрелены в голову. Хотела найти себе приличную одежду, но передумала. Нельзя было терять драгоценные секунды.
Вырвавшись из плена, слепо разглядывала ночной город. Глубокая ночь, пустынные улицы. Я бежала по ним домой, выбирая кратчайший путь. Бежала, сжимая на груди ворот больничного халата. Неслась, не чувствуя боли в босых ступнях. Бежала так, что ветер свистел в ушах. Прочь, прочь от этого ужаса. Прочь от кошмара, мечтая больше никогда не сталкиваться с блондином. Никогда!
Но, как показало время, мечтам моим не суждено сбыться.
Тимур
– Вам, мистер Молотов, выпала честь на себе испытать то, о чем вы с таким рвением вынюхивали для своих хозяев, – обратился по-английски к блондину доктор Уокер. Ученый пропал около года назад, и Тимур не ожидал встретиться с ним в России. Старческий голос отражался гулким эхом от бетонного потолка и серых обшарпанных стен. Тимура держали за решеткой без воды и еды больше двух суток. Смердящий запах давно перестал тревожить мужчину, как и комары, которые не давали спать, и соседство с крысами. Все это было неважно. Куда страшнее то, что ему удалось узнать, но так и не суждено было передать руководству.
– Тимур, вы слышите меня? – назойливо дребезжал голос доктора Уокера, гения, которого живым хотят заполучить секретные службы не только России, но и других стран.
К сожалению, сам Филипп Уокер выбрал себе работу у террористов. Тайная организация не так давно привлекла к себе внимание спецподразделения ФСБ. Наглость бандитов была вызвана поддержкой из-за границы. На счета организации регулярно поступали деньги из-за рубежа.
Руководством спецподразделения было принято решение внедрить своего человека в организацию, и выбор пал на Тимура. В свои тридцать три он имел впечатляющий послужной список. Все операции, которые были доверены ему, он проводил достойно. Но в этот раз удача отвернулась от Тимура. Кто-то сдал его, другого объяснения у Молотова не было. В себе он был уверен, наследить не мог. Поэтому пытался вычислить предателя среди своих. Это помогало не впасть в уныние. Стоящий перед решеткой старик блестел лысиной, смешно поправлял очки, не понимая, почему его игнорируют.
Тимура поймали, когда в его руки попал подробный отчет об опытах, которые ставил американский ученый. Проект назывался «Универсальный солдат». Почему именно в России решили провести первые опыты? Это еще предстояло выяснить. Тимур не успел прочитать до конца всю информацию, которую скачал на карту памяти. Именно в этот момент его и застали в лаборатории. Немало усилий пришлось приложить террористам, прежде чем они сумели поймать Тимура, скрутить его и затолкать в камеру. Его морили голодом, избивали. И вот издевательства подошли к заключительной части.
– Введите ему это, – доктор протянул шприц одному из охранников. – А затем приведите в лабораторию.
Тимур смутно помнил, что было потом, после того, как ему все же вкололи какую-то дрянь, туманящую разум. Он помнил лишь боль, всепоглощающую, раздирающую каждую клетку тела. Сколько длился этот ад, он тоже не знал. Выплывал из красного липкого тумана, приходя в себя на мгновение, чтобы снова погрузиться в него еще глубже, чтобы сорвать голос до хрипоты, выгибаясь от пронзающих потоков дикой боли. Она приходила волнами, впивалась в тело острыми зубами, и казалось, что не хватит сил вытерпеть ее. Все прекратилось в одночасье, после очередной передышки. Тимур, слепо моргая, рассматривал белый потолок лаборатории, ожидая новые волны агонии. Он, с трудом различая звуки, услышал, что доктор считывает данные, с кем-то общаясь, расписывая невидимому собеседнику, что новый скелет более прочный, чем у обычного человека, да и мышцы превратились в своеобразную броню. Хотя убить универсального солдата все же можно, ведь он живое существо.