– Это устроило сопротивление. Бунт! Революция! Уничтожение системы, – я говорила бессвязно.
Парень подхватил меня на руки и сообщил папе:
– Отнесу её наверх. Пусть поспит. Ей необходим отдых.
Дэвид положил свою ношу на кровать. Я продолжала молча плакать. Он уже собирался уйти, но вдруг остановился, и сказал:
– Холли, пожалуйста, поговори со мной. Я хочу помочь тебе.
– Ты не поможешь, – произнесла, и села на кровати. – Мне никто уже не поможет.
– О чём ты говоришь? Я тебя совсем не понимаю! Холли?!
– Его больше нет! – разрыдалась. – Это моя вина! Если бы попросила, то он бы остался! Человека, которого я люблю, больше нет!
– О ком ты говоришь? – Дэвид подошёл, и сел. Кровать под ним прогнулась.
Я посмотрела на Дэйва полными слёз глазами, и прошептала:
– Хантер мёртв.
Парень несколько секунд всматривался в моё лицо, а затем крепко прижал к себе. Я принимала его поддержку, его тепло и нежность. Мне это необходимо. Он гладил мои волосы, спину. Нашёптывал различные успокаивающие слова. Хотелось навсегда спрятаться от боли в его объятиях. Закрыться от всего мира в собственном коконе и не подпускать никого.
Конечно же, в смерти Хантера я была виновата больше всех. Он просил сообщить правду, но я солгала. Когда хотел, чтобы запретила ему ехать и попросила остаться, но не сделала этого. Можно сказать, именно по моей вине его больше нет.
От осознания правды легче не стало, а наоборот, груз вины лёг на мои плечи. Теперь он будет всегда на меня давить. А сердце навечно разлетелось на осколки, которые уже никто не сможет собрать.
Я легла на кровать вместе с Дэвидом. Он крепко прижал меня к себе. В скором времени пришёл сон. Беспокойный и тревожный. А потом сменился на фрагмент моего прошлого. Момент, где мы вместе с Хантером.
Глава 25.2
Солнце пробивалось через тонкий белый тюль. В комнате было светло, несмотря на то, что настало раннее утро. Просто окно выходило на восточную сторону. Я нехотя открыла глаза и потянулась. Когда повернулась на бок, то заметила возле себя спящего Хантера. Улыбнулась. Он рядом, и на сердце так радостно. Захотелось поцеловать его, что я и сделала. Парень ещё спал, поэтому я постаралась прикоснуться к нему очень осторожно.
Как только наши губы столкнулись, по моей коже побежали мурашки. Хантер взял мои волосы в ладонь. Он страстно впился в мой рот.
– Это. Опасная. Игра, – только и смог выговорить он, между поцелуями, хриплым ото сна голосом.
– Не я её начала, – заулыбалась.
– Интересно, кто это был? Как, по-моему, кто-то с мягкими золотистого цвета волосами.
Покачала головой и упала на подушку. На моём лице расплылась довольная улыбка. Меня посетила одна мысль, от которой кинуло в жар. Щёки раскраснелись, и я закрылась ладонями, чтобы парень не увидел.
– Холли, что случилось? Выкладывай! – Хантер приподнялся, и начал заглядывать ко мне между пальцев. На лице парня отразилось любопытство. – Не стесняйся меня. Ну же!
Я вздохнула. Набралась храбрости, а руки опустила, но в его глаза не смотрела.
– Просто... подумала, что мне хотелось бы... каждый день... просыпаться рядом с тобой.
Я вздохнула, а потом посмотрела на парня, ожидая увидеть, как он смеётся надо мной. Но Хантер выглядел серьёзным. Неужели я сказала что-то неправильно? Какая же дура! Нужно было молчать!
– Я бы тоже этого хотел, – наконец, произнёс он. Его слова ошарашили меня. Открыла рот, но не нашла, что ответить. – Я ведь люблю тебя, Холланд.
– И я тебя, – прошептала, и тогда его губы накрыли мои.
Поцелуй был нежным и волнующим. По венам растекалось тепло. А сердце стучало с бешеной скоростью. От волнения и переизбытка новых чувств.
Это и в самом деле была опасная игра, не только между нами двоими, но и между Социумом. Наша любовь запретна в обществе, и более того, она считается отклонением. Нас могли запереть в "Последней надежде" и мы никогда больше не увидели бы друг друга. Но эти чувства настолько сильны, что мы не в силах контролировать мощное притяжение между нами.
– А нас здесь не увидят? – поинтересовалась я, переживая о безопасности.
– Нет. Дверь заперта. Мику я сказал, что весь день буду на экскурсии.