Я стояла, как вкопанная. Боялась пошевелиться. Пульс грохотал настолько быстро и громко, что, казалось, будто возле ушей кто-то стучит в барабан. Перед глазами всплыла картина в парке, где на аллее лежал убитый парень. Надеялась, девушка не мертва? Но мне не пришлось долго гадать. Рыжеволосая подняла голову и посмотрела на меня широко распахнутыми глазами. В них читался страх и презрение.
– Ты одна из них? – спросила девушка тихим хриплым голосом, будто она кричала всё время и сорвала его. Я прокашлялась. Осталась стоять у входа, боясь спугнуть рыжеволосую.
– Нет. Я из школы. Нас привели на…
Продолжить не смогла. Что я должна сказать? Привели на «экскурсию»? А может для того, чтобы загипнотизировать?
Девушка медленно поднялась на ноги. Она еле стояла на ровном месте. Ей было не больше восемнадцати. На бледной коже виднелись шрамы, царапины и синяки. О боже! Её тут пытали? Спросить я не могла, так как боялась узнать правду.
Мой мир, и всё во что я верила, рушилось прямо на глазах. Раньше считала, в «Последней надежде» людям помогают, но теперь знаю правду… это не больница, а тюрьма.
– А ты кто? – спросила у рыжеволосой.
– Миранда Грейс. Наши соседи сдали нас рейду. Калеб успел сбежать, а меня схватили, – её голос дрожал, а по щекам потекли слёзы. – Они сказали, что нашли его в парке.
Её слова, будто выстрел в голову. Я буквально слышала щелчок курка. Неужели парень, которого убили у нас на глазах, и есть тот Калеб?
– Я любила его и всегда буду любить. Пусть делают со мной, что хотят, но свою любовь не предам, – несмотря на слабость, говорила девушка уверенно.
Неужели она любит настолько сильно, что готова рискнуть всем, и даже собственной жизнью? На мои глаза навернулись слёзы. Я не могла видеть её страдания и боль. Сердце сжималось от страха за её жизнь.
– Как тебе помочь? Что я могу сделать? – отчаянно спросила у неё, вытирая слёзы со щёк.
– Ты ничем не поможешь, – прошептала Миранда, опустив голову. Затем быстро подняла её и посмотрела мне в глаза. – Пообещай, если полюбишь, то не предашь свою любовь.
Она говорила с такой надеждой, мне было трудно ей отказать.
– Обещаю.
– А теперь, беги отсюда. И постарайся сделать всё возможное, чтобы никогда не попасть в это место. Здесь не так прекрасно, как говорят по телевизору. Беги!
Я схватилась за ручку двери и бросила последний взгляд на Миранду. Несмотря на то, что ей было страшно и больно, в глазах девушки читалась надежда. Мою новую знакомую ещё не успели сломать, но это вопрос времени. А я могу только уйти. Как невыносимо быть бессильной в такой ситуации. Но мне хотелось спасти Миранду. Нужно приложить максимум усилий, чтобы добиться этого однажды.
Выскочила из помещения, и пока никто не заметил, вернулась в комнату, где моим друзьям внушали правила Социума. Я села на свободное место и надела очки, которые лежали на подлокотнике. Закрыла глаза, чтобы меня не загипнотизировали, и постаралась сосредоточить внимание на чём-то другом. Не знаю, сколько так просидела, пока не услышала голос доктора Мэлбука:
– Это последний класс из западной старшей школы. На два часа сегодня должны приехать из другой. О, ещё! Присмотри за той девицей – Грейс.
– Слушаюсь, – пискляво ответил мужчина.
– Доктор Мэлбук, вам звонили из Центра здоровья. Катрина Олидж хочет переговорить о последней пациентке, – произнесла секретарша безэмоциональным голосом. Любопытно, она под гипнозом или просто такая есть?
Если Катрина Олидж интересуется пациентами, то она в курсе творящегося в стенах «Последней надежды»? Мне, всё же хотелось верить, что не знает. Но, если честно, не удивлюсь, если она сама участвует в допросе. Уж больно у неё выражение лица жёсткое, когда её показывают по телевизору.
– Хорошо, я ей перезвоню, как только отправлю ребят в автобус. Отключайте сеанс.