– Тогда почему вы здесь? – недовольно спросил доктор. Я не смогла сдержать эмоции под контролем и поднялась с места.
– В чём проблема? Мы мешаем? Нам нельзя поддержать человека? У неё никого из близких тут нет. Лично мне плевать на ваше мнение! Я останусь здесь, пока не буду знать, что с Люком всё хорошо!
Затем села на стул и сложила руки перед собой, показывая всем своим видом, что никуда не собираюсь.
Доктор пытался как-то повлиять на меня, но оставил все попытки, когда понял, я говорила серьёзно. Он не имел права выгонять нас с папой.
– Мы проведём пробу на ортостатическом столе[1] и Холтеровский метод ЭКГ[2], – наконец сказал мужчина, и спрятал блокнот в карман.
– И что это такое? – поинтересовалась я.
– Диагностика для выявления причин обморока. Как будут результаты, я сообщу.
Доктор Бэллинг ушёл, оставив нас с целой горой не отвеченных вопросов.
Я бродила по коридору, нервно покусывая губы. Время тянулось. Казалось, что каждая минута длиною в час. Я не находила себе места. В голове вертелись мысли о брате, о том, что скоро настанет конец привычному для нас образу жизни, о Хантере, который ждёт моего ответа. Я не могла принять решение. Если бы с Люком всё было в порядке, то без раздумий собрала вещи и поехала за Хантом куда угодно. Хоть на край света. Но сейчас... Всё совсем не так, как мне того хотелось. Планы судьбы не совпали с моими.
Доктор выходил из палаты к другим пациентам и, заодно, сообщал, что исследование не окончено. А Холтеровский метод ЭКГ нужно проводить сорок восемь часов. Так что, ещё предстояло побеспокоиться.
Через час Кэт запустили в палату к Люку, а нам с папой пришлось сидеть в коридоре. И всё из-за этой дурацкой системы. В такие моменты я ненавидела её ещё больше. Хотелось самой стать причиной её уничтожения. Но это не моя личная битва. Здесь нужно быть сдержанным и ждать своего часа. Ведь каждый, как фигуры на шахматной доске, играет свою роль, пусть и незначительную.
– Мы подтвердили, что это был кардиогенный обморок[3]. То есть, связанный с сердечно-сосудистой системой. Чаще всего такое происходит из-за нарушения сердечного ритма, – сообщил доктор Бэллинг спустя некоторое время. Он вообще не должен был нам ничего рассказывать, но Кэт настояла на этом. Не раз слышалось её возмущение и, даже голос Люка из палаты. Немного порадовало, с ним всё в порядке. Он рядом с мамой, и ничто не угрожает его жизни.
– И что теперь? – спросил папа.
– До завтра будем проводить мониторинг. Сделаем анализы, а потом назначу лечение.
– Так это серьёзно всё? Я имею в виду болезнь или что там у Люка? – нервно спросила я.
– Не смертельно. Всё лечится. Так что не переживайте. Но постарайтесь, чтобы мальчик лишний раз не расстраивался. Это может плохо на него повлиять. Никаких стрессов. Пусть вы и соседи, но принимаете участие в жизни Люка, значит, должны беспокоиться и о здоровье.
Доктор ушёл, а я снова принялась за своё – наматывать мили по коридору.
– Пойду, кофе возьму. Тебе взять? – спросила у папы. Тот покачал головой.
Я не знала который час. В здании было искусственное освещение, и могло показаться, что ещё день. Но, когда я выглянула в окно, то поняла уже далеко не вечер. Достала телефон и ахнула – без пяти двенадцать.
Чёрт! Хантер ждал моего ответа в десять. Я уже не успею. Да и что сказать, так и не решила. С одной стороны, я хочу поехать. Но с другой, как могу оставить брата, когда ему нужна моя поддержка. Да и отъезд скажется на его здоровье. Это будет эгоистично, бросить всё, ради своего счастья. Я не такая. Не могла поступить таким образом.
– Привет, Холли. Ты что тут так поздно делаешь? – спросил Ленни. Я не ожидала его здесь увидеть. Поэтому, на пару секунд потеряла дар речи.
– Эм... Люка положили в больницу. А ты что забыл в такое время?
– Да сестра рожает. Приехал поддержать.
– Это замечательно! – улыбнулась. – Мне уже пора идти, – произнесла, и отправилась назад к отцу. Нужно было сообщить, что сейчас поеду ненадолго домой.
Когда пришла, Кэт сидела возле папы и снова плакала. Я присела рядом и обняла её. Не могла бросить в такой момент. Она поддерживала меня с тех пор, как переехала после смерти мужа. Неужели я поступлю, как последняя негодяйка и уйду? Нет, не смогу так.