– Само собой, я рыдала, как мать над родным сыном, ведь пропали три года тяжкого труда.
Маркиз громко расхохотался, и у Джиджи екнуло сердце. Смеющийся, он казался еще более привлекательным.
– Вы очень необычная девушка, мисс Роуленд. Может, вы вдобавок честная и справедливая?
– Когда это не в ущерб моим интересам.
Она могла поклясться, что маркиз снова улыбнулся.
– Вот и замечательно, – сказал он. – Я хотел заключить с вами сделку.
– Я вся внимание.
– При умелом ведении дел «Двенадцать колонн» приносят солидный доход. Прибавьте сюда деньги от продажи неродового имущества, и этого хватит, чтобы расплатиться с кредиторами, если вы повремените отзывать векселя.
– Мои средства ограничены. Покупка долговых обязательств Каррингтона сильно ударила даже по моему карману.
– Я согласен назначить вам выгодные проценты, если вы позволите выплачивать долг по частям, скажем – раз в три месяца начиная со следующего года. Расплачусь окончательно лет через семь.
– У меня идея получше, – ответила Джиджи. – Почему бы вам не жениться на мне?
Среди прочих возможностей брак с новым наследником герцогского титула всегда стоял на первом месте, хотя Джиджи без восторга относилась к этой затее. У Каррингтона было множество недостатков, но с ними она кое-как могла бы смириться, а при случае даже оценить их. Но Джиджи морщилась при мысли о сентиментальном муженьке, который сохнет по другой девице – к тому же эту девицу она откровенно презирала.
Но вот сейчас, встретившись с лордом Тремейном, она изменила свое мнение о нем. И теперь уже мысль о том, чтобы выйти за него замуж, все сильнее ее распаляла.
– После свадьбы я отменю семьдесят процентов долга, – сказала Джиджи.
Маркиз внимательно посмотрел на нее, ж в какой-то момент ей показалось, что он искренне возмутился. Но он лишь усмехнулся и спросил:
– Почему только семьдесят?
– Ведь пока вы еще не герцог… И неизвестно, когда им станете. – Она намеревалась проявить сдержанность и дать ему время подумать. Но в следующую секунду у нее с языка сорвалось: – Ну, что скажете?
Маркиз немного помолчал, потом ответил:
– Я весьма польщен, но мое сердце уже отдано другой.
– Сердце переменчиво. – «Боже правый, я говорю точно дьявол, вознамерившийся купить его душу», – мысленно добавила Джиджи.
– Я все же склонен думать, что мой характер отличается постоянством.
Черт бы побрал эту мисс фон Швеппенбург! Ну почему ей так повезло?
– Может, вы и правы. – Джиджи пожала плечами. – Но мне нужна ваша рука, а не сердце.
Тремейн остановился и похлопал жеребца по холке, приказывая ему стоять. Она тоже остановилась.
– Мисс Роуленд, вы еще очень молоды, но уже так беспощадны к себе. Почему? – спросил он, заглядывая ей в глаза.
Джиджи вдруг захотелось схватить его за руку и рассказать обо всем – рассказать о том, что ожесточило ее душу. Но она снова пожала плечами.
– Я с четырнадцати лет имею дело с охотниками за богатыми невестами и великосветскими дамами, которые меня совершенно не замечают.
– По-вашему, любовь и уважение для брака не обязательны?
– Насчет любви вы правы. Поэтому любите, кого хотите. Пропадайте у дамы сердца хоть целыми днями. Как только мы скрепим брак, можете вообще уйти и не возвращаться, пока вам не понадобится наследник.
Наверное, зря она это сказала. Даже ей собственные слова показались чересчур дерзкими и бестактными. Когда же маркиз посмотрел на нее потемневшими глазами, у нее пересохло во рту.
– Я иначе представляю себе супружескую жизнь, – ответил Тремейн. – Боюсь, мы не подходим друг другу.
До чего же он хорош! К тому же красив и умен. Только слишком уж принципиальный… Немного разочарованная словами маркиза, Джиджи спросила:
– А что, если я захочу взыскать долг?
– Вы ничего не выиграете, – с невозмутимым видом ответил Тремейн. – Даже обобрав нас до нитки, вы не вернете и половины тех денег, которые задолжал мой покойный кузен. И вам это известно.
Они снова зашагали по тропинке. Размышляя, Джиджи то и дело хмурилась – она ужасно досадовала на мисс фон Швеппенбург. Чем же Теодора так приворожила маркиза? И какое право имела на него эта девица, готовая покорно принять предложение любого влиятельного богача, если тот заслужит благосклонность ее матери? Неужели красота, элегантность и безупречная игра на фортепиано так много значили?
Покосившись на Джиджи, маркиз спросил:
– Я вас обидел?
Чем он мог ее обидеть? Ей все в нем нравилось – все, кроме его возлюбленной.
– Нет, сэр. Вы не обязаны жениться только для того, чтобы доставить мне удовольствие.
– Не знаю, утешит ли это вас, но я польщен, мисс Роуленд. До сих пор никто не просил моей руки, – добавил маркиз с усмешкой.
– Дело в том, сэр, что раньше вы не представляли совершенно никакого интереса. Зато теперь… Теперь готовьтесь – молоденькие девушки будут ходить за вами по пятам, предлагая руку и сердце.
– Но вы навсегда останетесь первой, – заметил маркиз.
Первой? Он что, насмехается над ней?