Маркиз рассмеялся:
– Вы правы, мисс Роуленд. Я действительно нищий. Правда, я связан родством почти со всеми королевскими династиями Европы, поэтому изредка наряжаюсь в модный костюм, выхожу в свет и пью шампанское со своими благородными кузинами. А потом переодеваюсь в лохмотья и иду работать в конюшню. По правде говоря, нам вообще не стоило держать лошадей. Но отец сказал, что с таким же успехом можно вовсе не носить шляпу и башмаки. На лошадях он категорически отказался экономить, несмотря на все мои уговоры.
Джиджи настолько ошеломила, его откровенность, что она тут же забыла об опасности.
– И ваши родители пошли, на это… на это безрассудство?
– Родители на все закрывали глаза и делали вид, что я прекрасно управляюсь с хозяйством. Они убеждали себя, что мое достоинство при этом нисколько не страдает. И что я не играю на деньги в том лицее, который в данное время посещаю.
– А вы играли на деньги?
– Да, конечно. Заключал пари, в котором вероятность выигрыша очень велика. Например, я мог поставить фунт против шиллинга, что мне удастся с завязанными глазами выложить в ряд шесть монеток гербом вверх. И я всегда, выигрывал.
– Неужели?! – воскликнула Джиджи… – И вас ни разу не наказали?
– За пари? – Камден весело рассмеялся. – Нет, ни разу. Ведь, я был самым благовоспитанным и самым способным учеником, который когда-либо попадался учителям.
Разумеется, маркиз шутил, но следовало признать, что в его словах была значительная доля правды. Он действительно был прекрасно воспитанным молодым человеком и вдобавок отличался умом и находчивостью – в этом ей совсем недавно пришлось убедиться.
Ах, ну почему судьба так ее искушает? Почему этот мужчина, словно созданный для нее, оказался абсолютно недоступным?
– А есть что-нибудь такое, чего вы не умеете делать?
– Нет. – Он снова засмеялся. – Впрочем, кое-что я делаю не очень хорошо. Например, повар из меня неважный. Я пытался готовить, но родители отказались питаться моей стряпней.
Джиджи была поражена. Еще до того, как стать лордом Тремейном, Камден мог похвастаться родством с герцогами и принцами. И этот человек, чья кровь была настолько голубой, что, наверное, отливала фиолетовым, стоял на кухне у разделочного стола, готовил завтраки, обеды и ужины. Это как если бы принц Уэльский отправился, собственноручно чистить конюшни.
Внезапная догадка, поразила ее еще больше.
– Неужели вы собирались зарабатывать на жизнь собственным трудом?
– Совершенно верно. Хотя в последнее время меня одолевают сомнения. Ведь титул накладывает определенные обязательства, даже если пока это всего лишь формальность. Конечно, можно управлять хозяйством в поместье – это дело вполне благопристойное. – Камден пожал плечами и добавил: – Но я вовсе не этим хотел заниматься.
– А чем же?
– Механикой, – ответил маркиз. – В Париже я изучаю механику.
– А ваши родители, кажется, говорили про физику и экономику.
– Родители никак не могут смириться с моим выбором. Механика кажется им вульгарной. По их мнению, от нее разит грязью, дымом и копотью.
– Но почему именно механика?
Джиджи кое-что об этом знала. Ее отец работал со многими инженерами-механиками, и, на ее взгляд, эти серьезные и целеустремленные люди не имели ничего общего с элегантным маркизом, стоявшим сейчас рядом с ней.
– Мне нравится создавать вещи своими руками, – ответил Камден.
Джиджи с удивлением взглянула на него. Руками? Будущий герцог любит физический труд?
– Что ж, понятно, – кивнула она. – Только не рассказывайте другим то, что рассказали мне. Люди вас не поймут.
– Не буду. Я и вам рассказал об этом только потому, что вы проводите у своих счетоводов и поверенных не меньше времени, чем у портнихи. Мы с вами пробиваем дорогу новым общественным нормам.
Джиджи никогда не думала о себе таким образом. Она пренебрегала установленными порядками просто потому, что их не переваривала, а вовсе не оттого, что радела за все новое и непризнанное. Но очень может быть, что одно как раз и подразумевало другое.
Поглядывая на маркиза, Джиджи все больше успокаивалась – слишком уж уверенно он держал под уздцы коня.
– Видите ли, я… – Джиджи умолкла, в изумлении уставившись на иву, с которой они в этот момент поравнялись. Старая ива! Они идут мимо старой ивы! Значит, от столба их отделяло не меньше двухсот ярдов. Невероятно! Джиджи обернулась – видневшийся в отдалении столб казался размером со спичку.
– Да, я слушаю вас. – Камден по-прежнему величаво вышагивал рядом с конем.
Девушка снова обернулась: ей хотелось удостовериться, что зрение ее не обманывает. Да, все верно. Она проехала добрых двести ярдов. К тому же голова у нее уже не кружилась, и тошнота отступила. Выходит, незаметно для нее за оживленной беседой свершилось невозможное – она забыла о своем страхе! Забыла благодаря маркизу.
– Кажется, мы проехали больше пятидесяти ярдов, – пробормотала Джиджи.