– Я тоже могла зайти дальше и забраться обратно к тебе в постель. И ведь чуть не забралась. Сразу бы угодила под венец.
– Неужели? Что же тебе помешало?
– Подумала, что это было бы непорядочно. Вернее – ниже моего достоинства. Смешно, да?
Она оттолкнулась от двери и, медленно приблизившись к кровати с противоположной стороны, остановилась, Лунный свет очерчивал ее силуэт, а темные изгибы бедер терялись в дымке пеньюара.
Камден судорожно сглотнул.
– Надо было той ночью довести дело до конца, – продолжала Джиджи. – Ты бы женился на мне, понимая, что тебя вынудили. Но не сбежал бы в бешенстве в Америку, а просто проникся ко мне отвращением и был бы несчастен со мной до конца своих дней. И мы бы ничем не отличались от других семейных пар – в общем, жили бы так, как все.
– Нет-нет. – Он решительно покачал головой. – Надо было поступить по совести. Теодора вышла замуж за день до нашей свадьбы. Если бы у тебя хватило терпения подождать до моего возвращения в Англию, то тогда все сложилось бы иначе.
Матрац прогнулся под ее весом. Джиджи скользнула под одеяло с краю кровати – на безопасном расстоянии от мужа.
– По-моему, я уже усвоила урок.
– Ты уверена?
Она ответила вопросом на вопрос:
– Почему тебе так важно угнаться за мной… в финансовом смысле?
«Да потому что я женат на самой богатой женщине в Англии, после королевы Виктории! Что еще делать мужчине, которому до сих пор не дают покоя твои прелести?»
Камден сунул руку под одеяло, схватил ее за пеньюар и: рывком привлек к себе. Джиджи охнула – и охнула еще раз, когда его губы прижались к ее шее.
Тремейн навалился на нее… и застонал от райского наслаждения, ощутив под собой ее тело. За то время, что прошло после его возвращения, он успел увидеть ее обнаженной и побывать с ней на пике блаженства. Но он не позволял себе прочувствовать их близость, насладиться упругой гладкостью ее кожи и изящными округлостями. Он снова потянул за пеньюар.
– Сними.
– Нет. Делай что хочешь – он тебе нисколько не мешает.
– Я хочу, чтобы ты сняла с себя все… До нитки.
– Мы так не договаривались. Ты не говорил, что мне придется перед тобой раздеваться.
– Но почему? – прошептал он ей в ухе. – Боишься оказаться подо мной голой?
– Просто так не годится, вот и все. Я решила, что не должна позволять тебе особых вольностей, иначе я предам Фредди.
Камдена обуяла ярость. Надо же быть такой упрямой! Приподнявшись, он схватился за ворот пеньюара и разорвал его по всей длине.
– Вот! А если лорду Фредерику захочется сунуть нос не в свое дело, то ты сможешь ответить ему, что не позволяла мне никаких вольностей.
Джиджи прерывисто дышала, будто ей не хватало воздуха; ее судорожные вдохи перекрывали, глухой стрекот полуночников-сверчков в саду.
Тремейн снова опустился на нее; прикосновение к ней было ошеломляюще знакомым Джиджи и в то же время будоражило чем-то новым, словно и не было всех этих лет, словно сегодня шел второй день их медового месяца.
Какой же он дурак! Дурак, что пленился ею в первый раз. И дурак, что теперь вернулся обратно, прекрасно зная за собой слабину, которую силился перебороть все эти десять лет.
И теперь уже слишком поздно.
Растворившись в ее бархатистой нежности, дивясь тому, как с каждым вздохом приподнимается ее грудь, Камден осыпал жену поцелуями, не желая пропускать ни дюйма ее роскошного тела и отчаянно жаждая упиться ею допьяна.
Она уперлась ладонями в его плечи, но не оттолкнула, а только тихонько вскрикнула, когда он приник губами к ее шее. Мрачная тоска в его сердце немного рассеялась, хотя он понимал: безумие думать, что за этим стоит что-то, кроме безумия.
Он проложил поцелуями дорожку к ее подбородку, к нежной впадинке под губами – и остановился в нерешительности. Поцеловать ее сейчас в губы – значит, недвусмысленно дать понять, что она выйдет замуж за лорда Фредерика только через его труп.
Тремейн, чувствовал, как колотится ее сердце – быстро, лихорадочно, тревожно, вторя стуку в его груди. Хочет ли он пойти этой дорогой? Смеет ли? И что поджидает его на исходе, пути по широкой тропе безрассудства?
– Послушай меня, послушай… – проговорила она неожиданно. – Поверь, тебе нет смысла со мной спать. Вообще никакого. Я пользуюсь дамским колпачком. Я все время им пользовалась. У тебя нет ни малейшего шанса сделать мне ребенка, так что проще оставить меня в покое.
В шесть лет, расшалившись во время игры, Камден носился, по коридорам дедушкиного дома и с разбегу врезался в стену. В следующую секунду он уже лежал, распластавшись на полу, лежал, не в силах сообразить, что произошло. Сейчас он оказался в таком же состоянии. Он не знал, как понимать ее неожиданное признание. Действительно, почему она призналась?..
Камден заглянул жене в глаза. В сиянии луны они казались совершенно черными, как вода на дне глубокого колодца. А еще казалось, что в ее глазах бликами отражалось мерцание звезд.
– Тогда зачем об этом говорить? – пробормотал Камден. – Могла бы и дальше меня дурачить – это же в твоих интересах.
– Я больше так не могу, – ответила Джиджи со вздохом. – Ты, конечно, лишний раз убедишься, что не ошибся на мой счет. Но мне все равно. С меня хватит.