Мияко покачала головой:
— Давай лучше оставим открытыми. Не воз ражаешь?
— С какой радости? — Я пожал плечами. — Квартира–то твоя.
— Угу.
— Любишь дождь? — спросил я, повернувшись к Мияко.
— Да, я всегда открываю окна. Люблю смотреть, как дождь все смывает, — прошептала она в ответ, потом долго молчала. — В последнее время мне остро слышатся разные звуки. Скрип дверей, когда их открывают и закрывают. Капанье воды из крана, покашливание, шорох шагов, легкий стук в дверь, тяжелое дыхание…
— Правда? — спросил я, гадая, алкоголь ли Развязал ей язык или гроза.
Белые занавески громко хлопали на крепчаЮщем ветру.
— О чем думаешь? — спросила Мияко.
— Ни о чем. — Я глотнул пиво.
— Ни о чем я не думаю.
Мияко вытянула ноги, согнула пальчики, пошевелила ими, потом снова подтянула колени к груди. Опустив подбородок на колени, она повернула голову набок и потянулась за пивом.
Начался ливень, в окно полетели дождевые капли. Занавески покрылись пятнами. Я покосился на Мияко: она ничего не замёчала. С банкой пива в руке она безучастно смотрела перед собой. Ветер ласкал ее длинные черные волосы.
Мияко отставила банку с пивом, сняла очки, и у меня чуть сердце не остановилось. Без очков глаза у нее казались ярче, буквально сияющими, нос еще тоньше.
— Купи новые очки, — посоветовал я. — Эти рамы тебе не идут.
Мияко посмотрела на свои очки:
— Я ношу их не потому, что плохо вижу, а в память об отце.
— Об отце?
— Да, о своем родном отце. Он умер, когда я была совсем маленькой, — ответила Мияко и притихла. — От рака умер. Диагноз поставили уже на неизлечимой стадии. Очки — единственное, что у меня от него осталось.
— Мие очень жаль, — проговорил я, почувствовав комок в горле.
— Ничего–ничего. У меня есть мама, так же как у тебя Фуми–нэ. — Мияко посмотрела на меня и улыбнулась: — Все не так плохо.
— В каком смысле? — спросил я, откашлявшись. — Я что угодно отдал бы, только бы вернуть родителей. А ты, по–моему, настроена иначе.
Мияко потупилась, улыбки как ни бывало.
— Извини! Через что ты прошла, мне неведомо, поэтому и твои чувства непонятны. Ясно, что мы с тобой в разном положении.
— Несколько лет назад моя мама снова вышла замуж, — проговорила Мияко, подняв голову.
— Ты не ладишь с отчимом?
Мияко покачала головой.
— Нет, он очень хороший человек, вот только.. — начала она, но осеклась.
Потягивая пиво, я ждал, когда она заговорит снова.
На улице дождь усиливался, раскаты грома звучали все ближе. Я подумал о Фуми–нэ, которой следовало быть в студии. Она зонт взяла? Не верится, если знать ее характер. Значит, придется ей сидеть на складе и работать, пока дождь не стихнет.
— Когда ты рассказал, что ради сестры отказался идти в приемную семью, мне стало стыдно, — наконец проговорила Мияко.
— Почему? — вскинулся я.
— Я думала, что мы с мамой всегда будем вдвоем, но однажды она призналась мне, что встречается с коллегой. Если честно, от шока я даже ответить ей не смогла…
Я взглянул на Мияко, но она по–прежнему смотрела вдаль.
— В конце той недели она познакомила меня с господином Сумидой. Он показался мне добрым и искренним, потому что такой и есть на самом деле. Еще он один из немногих людей, с которыми мне комфортно. Я никому не говорила, но, едва встретив его, захотела, чтобы он жил с нами. И маму я не видела такой счастливой с тех пор, как умер мой отец.
— Так в чем проблема?
Мияко повернулась ко мне:
— Порой думаю — не предаю ли я отца, заменив его другим человеком?
— Мияко, не глупи. — Я положил ладони ей на плечи и притянул к себе. — Твой отец был бы счастлив, зная, что у вас с мамой все хорошо.
Мияко прильнула ко мне, и я передвинул ладони ей на спину, чтобы обнять. Закрыв глаза, я вдохнул знакомый летний аромат ее волос. Мияко обычно казалась резкой и категоричной, но бывали и моменты вроде этого, когда она становилась потерянной ранимой девочкой.
— Ты правда думаешь, что он не возненавидел бы нас? — спросила она.
— Ну конечно, нет! — заявил я. — Представь себя на сго месте. Что бы ты чувствовала? Неужели не радовалась бы, что у твоих близких все хорошо? Счастливой жизнью вы с мамой чтите его память.
Мияко кивнула и слабо улыбнулась.
— Говоришь, ты думала, что вы с мамой всегда будете одни. Значит, твой брат…
— Да, он мой сводный брат, сын моего отчима. Первая жена господина Сумиды сбежала с любовником, оставив его с Эйдзи, который на пару лет старше меня.
— Эйдзи хорошо к тебе относится?
На секунду Мияко снова вгляделась в пустоту:
— Да, он прекрасный брат. Очень заботливый и понимающий. Все замечательно. О большем я и мечтать немогла.