А что, если бы Энтони все-таки забыл поздравить ее с днем рождения? — ехидно усмехнулась Роуз. Представляю: сидит Анна у себя дома, разряженная в пух и прах, и, нервничая все сильнее и сильнее, поглядывает на часы. Однако время идет, а Энтони все не появляется. Вот уже и полночь наступила, взошла луна, зажглись звезды... И тут Анна понимает, что вечеринки не будет. Вот это действительно был бы сюрприз.
До чего неблагодарная особа! Роуз покачала головой, когда Анна, буквально оттолкнув Энтони, прошла к своему месту за большим столом. Ни слов благодарности, ни даже благосклонной улыбки... Тоже мне Снежная королева! Бедный Энтони, как он ее терпит? Хотя я глубоко убеждена в том, что все мы получаем то, чего заслуживаем. Хотел бы он изменить свою жизнь — давно начал бы действовать. В общем, я его понимаю. Мне тоже было бы тяжело отказаться от привычного сытого образа жизни. Однако раз уж ты смирился со своей судьбой, не жалуйся.
Роуз еще немного понаблюдала за праздником, набиравшим обороты, и решила проконтролировать работу поваров, официантов и барменов. Ей нравилась эта роль — она чувствовала себя боссом, а ей редко выпадала возможность покомандовать. Роуз замечала каждую мелочь, начиная с остывшего блюда из индейки, которое она приказала отнести обратно на кухню и подогреть, и заканчивая сдвинутым на несколько миллиметров вбок галстуком-бабочкой на шее у одного из официантов.
Казалось, Роуз может находиться в нескольких местах одновременно. У нанятого ею же самой персонала не было ни единого шанса ошибиться. Никто не отлынивал от работы, потому что Роуз в мгновение ока возникала в самых укромных уголках, куда обычно сбегали покурить или поболтать нерадивые официанты.
— Вычту из твоего жалованья, — бросила она, когда один из барменов разбил бокал.
Она появилась словно из ниоткуда. Бармен дернулся от неожиданности и чуть было не упустил еще и бутылку текилы. Он хотел что-то сказать в свое оправдание, но Роуз уже исчезла.
— Стерва, — пробормотал бармен и провел дрожащей рукой по волосам.
— Я все слышу! — донесся откуда-то ее голос.
О да, Роуз никому не давала расслабиться. Кроме гостей, разумеется, — им положено было получать удовольствие от вечеринки.
— Жуют, пьют, веселятся... — прошептала Роуз, проходя мимо главного стола, — и даже не подозревают, сколько людей сейчас из сил выбиваются, чтобы довести эту вечеринку до совершенства.
Время пролетело так быстро, что Роуз едва не забыла о том, что в одиннадцать часов нужно вынести торт. Она вошла в банкетный зал, поискала глазами свечи, отсчитала нужное количество — Анне исполнилось двадцать девять лет, — и аккуратно воткнула их в мягкий бисквит.
— Какие странные, — задумчиво сказала Роуз, глядя на свечи. — Я просила красные и тонкие. Эти нужного цвета, но несколько толстоваты. Но теперь уже поздно что-то менять. Придется довольствоваться тем, что есть.
Она чиркнула длинной спичкой и принялась зажигать свечи, которые вдруг начали как-то странно шипеть. Испугавшись, Роуз попыталась их погасить, но у нее ничего не вышло. Фитильки горели ярким негасимым пламенем.
— Раз, два, три, четыре... — почему-то начала считать Роуз дрожащим голосом, и тут... раздался взрыв!
Точнее — много-много взрывов. Один, другой, третий... но Роуз уже не могла считать. Она завизжала, зажмурилась, присела и обхватила голову руками. Ей казалось, что потолок вот-вот рухнет на нее. Грохотало так, будто через комнату проходил грозовой фронт. Кроме того, в зале стало светло как днем, разноцветные искры летели в разные стороны...
И вдруг все закончилось. Наступила тишина, не менее оглушительная, чем недавний гром.
Роуз, прикрыв рот ладонью, стояла у останков того, что недавно называлось праздничным тортом. Сама она с головы до ног была облеплена сладким розовым кремом. Впрочем, как и всё вокруг. Роуз не знала, что ей делать: то ли смеяться, то ли плакать. Наконец выбрав последнее, она начала громко всхлипывать.
— Что случилось?! — воскликнул Энтони, входя в банкетный зал. — Это что? Торт?
— Нет, это катастрофа, — отозвалась Роуз, вытирая слезы.
Энтони пнул ногой кусок бисквита, валявшийся у двери, и удивленно огляделся.
— Здесь была война кондитеров? Бомба попала в торт и взорвалась?
Роуз на негнущихся ногах подошла к Энтони и вцепилась в лацканы его пиджака.
— Я зажгла свечи... Все до единой. Они так красиво горели... А потом вдруг начали трещать и взрываться.
— Покажи-ка мне эти свечи, — с трудом сдерживая смех, попросил Энтони.
Дрожащей рукой Роуз указала на открытую коробку, на крышке которой большими буквами было написано: «Петарды. Осторожно! Взрывоопасно!».
— Ох, Роуз! — прыснул он. — Ох, я тебя люблю...
Роуз смотрела на него и недоумевала: чем она так провинилась перед Всевышним, если даже в любви ей признаются, умирая от хохота?
Хотя Энтони, конечно, говорил не всерьез. Он просто пытался превратить катастрофу в шутку.
— Фейерверка не будет, — прошептала Роуз и горько разрыдалась.
— Эй! Эй... — Энтони обнял ее за плечи. — Ну что ты? Ведь это же весело, Роуз! Есть над чем посмеяться. Ты будешь рассказывать об этой истории своим внукам.
— Какие внуки, Энтони? Я умру прямо сейчас, на этом самом месте.
— От чего же ты умрешь? — прыснул Энтони. — Петарды больше не угрожают твоему здоровью.
— От стыда! Какая же я дура, ты только подумай! Зажгла петарды — петарды! — вместо обычных восковых свечей. Боже, какой позор!
Она вновь заплакала.
— Роуз, скажи, что ты притворяешься! — произнес он, разворачивая ее лицом к себе. — Или ты действительно расстроилась? Эй, ты и в самом деле плачешь! Немедленно прекрати, слышишь? Ну будет, Роуз!
Он прижал ее к себе. Роуз уткнулась ему в плечо, орошая ткань его рубашки своими слезами.
— Ну что ты! — мягко похлопывая ее по спине, сказал Энтони. — Милая, нельзя принимать близко к сердцу всякие глупости.
Всхлипывая и шмыгая носом, Роуз проскулила:
— Если бы глупости! Я поставила пол улар свой профессионализм.
— К слову, ты не профессионалка. — Энтони улыбнулся. — Сама же убеждала меня в этом, пытаясь отговорить от решения нанять тебя.
— Вот именно! И тебе следовало прислушаться к моим словам. Ты же бизнесмен. У тебя должен быть нюх на людей, которые хорошо справляются со своими обязанностями. Я таким человеком не являюсь.
Он усадил ее на заляпанный кремом стул и опустился перед ней на колени. Взяв Роуз за руки, Энтони заговорил:
— Ты перенервничала, это раз. Во-вторых, ты страшно устала, потому что не спала больше суток. И, в-третьих, ты слишком критично к себе относишься. Отсюда и слезы. Твой организм не выдержал такой нагрузки. Ты одна контролировала весь процесс. Персонал ходит на цыпочках, даже когда тебя нет поблизости. Ты прирожденный лидер, Роуз. Из тебя выйдет отличный босс. И не пытайся со мной спорить, я знаю, о чем говорю. Эта мелкая неприятность, — Энтони обвел рукой зал, — всего лишь следствие нервного перенапряжения. Да, ситуация не банальная. Зато очень забавная! Посмейся и забудь.
— Если бы я была обычным нанятым тобой организатором вечеринок, ты не простил бы мне взорванный торт. Кстати, я оплачу его стоимость.
— Опять ты за свое! Роуз, ты не просто наемный работник, ты... мой друг. Да, друг! Понятия не имею, как так получилось, что мы сдружились за столь короткий промежуток времени, но факт остается фактом. Я увидел в тебе родственную душу. Тебе я не стесняюсь рассказывать о своих проблемах с отцом. И не боюсь попросить у тебя совета. С тобой легко, Роуз, я это особенно ценю. Я успел к тебе привязаться. И поэтому мне совершенно не жаль этого дурацкого торта. Шут с ним! Разве друзья ссорятся из-за мелких недоразумений?
— Ты произносишь громкие слова, Энтони, — покачала головой Роуз, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Надеюсь, искренне.