Как же все… запутанно!
Но если отбросить мои обиды, то что имеем в сухом остатке? То, что Шэр-Ан совершенно прав.
До окончания нашего соглашения осталось всего полгода, а я еще не до конца готова к самостоятельной жизни.
Стоит перестать жить прошлым и сосредоточиться на будущем. Помириться с мужем и поехать в столицу!
Я сжала кулачки и решительно кивнула своим мыслям. Завтра с утра попробую начать новую жизнь.
С этими мыслями я легла в постель и впервые за долгие месяцы спала совершенно спокойно.
Утром я первым делом шокировала Адель. Служанка как раз закончила затягивать на мне корсет, когда я решительно заявила:
– Принеси мне светло-зеленое утреннее платье.
Во взгляде девушки было такое безграничное удивление, что мне почему-то стало стыдно. Это что, я настолько давно нормально не одевалась во время визитов Шэр-Ана, что теперь такая реакция?
Адель расплылась в радостной улыбке и, всплеснув руками, прощебетала:
– Счастье-то какое! Неужели вы образумились, барышня?
– Но-но, – мрачно буркнула я в ответ. – Поговори мне тут. И неси уже это несчастное платье!
Пока я не разнервничалась окончательно и не передумала.
Служанка умчалась в гардеробную и вернулась просто в рекордные сроки, бережно неся перекинутое через левую руку платье, а в правой у нее болтались туфельки к нему.
В ромашечку.
Через некоторое время я оценивающе осматривала прелестную, надо сказать, девицу в зеркале.
Этот цвет мне шел, подчеркивая свежесть кожи и яркость глаз, а ленты в волосах предавали вид милый и легкомысленный.
Надеюсь, увидев меня, Шэр-Ан поймет, что супруга выбросила “белый флаг”… Зелёного цвета, ага.
В общем, вниз я шла уверенной походкой, настраивая себя на разговор и, так и быть, – извинения.
В конце концов с траурными лентами на портрете я действительно дала маху.
Тем болезненнее было разочарование.
Увидев в столовой один прибор вместо двух, я порывисто развернулась к лакею и спросила:
– А лорд Рэт к завтраку присоединиться не планирует?
– Лорд Рэт убыл еще на рассвете, – с поклоном отозвался слуга. – Телепортировался, но оставил вам письмо.
– Неси, – резко распорядилась я, ощущая как в душе закручиваются в ураган два противоположных чувства.
Остро-пряная вина за то, что я так себя вела вчера вечером, и полынно-горькая злость.
Уехал! Оставил записку как… как непонятно кому!
И попрощаться не соизволил.
Послание мне принесли сразу.
Белоснежный конверт, запечатанный зеленым сургучом с оттиском рисунка с родового кольца Шэр-Ана – два крыла и скрещенные кинжалы. Точно такой же рисунок был и на моем перстне – тот самый обручальный артефакт.
Парные вещи.
Внутри был лист плотной бумаги, на котором угловатым, резким почерком было выведено:
“Драгоценная супруга!
Как я уже сказал – меня утомил наш нескончаемый конфликт. Потому я уезжаю в столицу, а ваш собственный визит оставляю на ваше же усмотрение.
Даже скажу больше – я не буду ждать.
Ведь обидеться и остаться дома как раз в характере вздорных девчонок, не так ли?”
Злость горчила все сильнее.
Я стиснула пальцы, комкая в кулаке бумажку, и с наслаждением наблюдая, как причудливо ломаются очертания написанных слов.
Сильф!
Таракан летучий.
Меня снова охватывала досада, но я усилием воли заставила ее улечься.
– Адель… – спокойно позвала я верную служанку.
– Да, госпожа?
– Собирай наши вещи. Завтра утром мы едем в Готрим!
Служанка радостно умчалась на второй этаж, а я подвинула к себе тарелку с уже остывшим омлетом и мрачно ткнула в него вилкой.
Уехал он.
Угу.
Бросил меня тут. Без телепортатора до столицы добираться практически целый день! А штатного в поместье к сожалению нет…
Ничего, не сахарная, доеду так, не рассыплюсь.
И по всей видимости извиняться все же придется.
С чувством, толком и расстановкой.
Аппетит пропал. Оставив почти нетронутый завтрак, я распорядилась пригласить в мой кабинет экономку, управляющего поместьем, а также потребовала вызвать главу шахтерского поселка.
После недолгой беседы мы договорились, что все трое станут раз в неделю посылать мне ответы о состоянии дел.
Да, с одной стороны, уделять столько личного внимания только одному поместью было недальновидно, но с другой, эти золотоносные шахты составляли треть моего общего дохода и было крайне неосмотрительно снимать “руку с пульса” событий.