— Еще не знаю, — ответила Беатрис самым серьезным тоном.
Он издал короткий смешок.
— Я — тоже. — Он притянул ее к себе и положил подбородок ей на макушку.
— Что будет с Генри и Энн? — спросила Беатрис, неожиданно почувствовав себя виноватой. Она знала, что внесла значительный вклад в то, чтобы оторвать их друг от друга. Она не испытывала никакого удовольствия от успешного выполнения их плана и думала, что, возможно, совершила самый ужасный поступок в своей жизни. И все это — во имя мести.
— Сейчас для меня не существует ни Генри, ни Энн, — сказал он, прижимая Беатрис к себе.
Энн сняла соломенную шляпу, украшенную двойной лентой, белые перчатки и машинально отдала их горничной. Она все еще не пришла в себя после встречи с Генри. Когда она вошла в его офис, он, казалось, был без ума от счастья. К тому моменту, когда она вышла, она была уверена, что он ни минуты не будет скучать по ней. Результат их свидания был совершенно неожиданным.
— Сюзанна, — окликнула она уходящую горничную, — вы не знаете, где я могу найти мисс Лейден?
— В гостиной, мисс. Она разбирает почту.
Энн медленно и устало поднялась по лестнице, чувствуя себя мокрой тряпкой. Прохладное, сырое утро перешло в нестерпимо душный день, что не улучшило ее и без того кислого настроения. Она нашла Беатрис за работой над пачкой ответов на пригласительные письма. Когда Энн вошла, Беатрис резко повернулась и капнула чернилами прямо себе на платье.
— Ах, какая я растяпа!
— Я вижу, у тебя день начался не намного лучше моего, — сказала Энн, опускаясь на краешек ближайшего стула.
— Энн, он знает, — сказала Беатрис, оставив попытку спасти платье.
— Кто и что знает?
— Генри знает о нашем плане.
Энн побелела и слегка приоткрыла рот. А потом вдруг сразу все поняла.
— Вот негодяй, — сказала она, прищурив глаза. — Ох, я бы повесила его сейчас, если бы могла.
— Почему? Что случилось? — спросила Беатрис. Моментально забыв о своем испорченном платье, она повернулась к Энн.
Энн мотала головой, словно отказываясь верить в смысл того, что на самом деле происходило во время их встречи в офисе у Генри.
— Он еще раз сделал из меня дуру. Как это подло!
— Расскажи мне, — умоляла Беатрис.
— Когда я пришла туда, он был очень счастлив видеть меня. А потом, когда я сказала, что не могу выйти за него замуж, он просто засиял от радости. Никогда в жизни я не встречала такого бессовестного человека. — Энн вспыхнула, вспомнив, что чуть не отказалась от своего решения, когда Генри начал целовать ее. Он играл ее чувствами, испытывал ее, все время зная или, по крайней мере, подозревая, что она откажется от его предложения.
— Я думаю, Алекс сердился на нас с тобой за них обоих, — сказала Беатрис. — Он пришел сюда в праведном гневе из-за того, что мы придумали такой жестокий план. Можешь себе представить? После того, что они сделали?
Энн сдвинула брови.
— Что ты имеешь в виду, под словами «после того, что они сделали»? Алекс тоже в этом участвовал?
У Беатрис вдруг на лице возникло виноватое выражение лица маленькой девочки, потерявшей любимые мамины серьги.
— Это была его идея, — нехотя выдавила из себя она.
— Хоть кто-нибудь об этом еще не знает? — спросила Энн, совершенно убитая тем, что столько людей знают о ее унижении.
— О, никто не знает. Многие считали и считают, что он женился на тебе, чтобы получить свое наследство, — сказала Беатрис, и голос ее дрогнул, когда она осознала, в чем сейчас признается подруге.
— Ты уже тогда подозревала?
Беатрис судорожно сглотнула.
— Ну да. Да. Но я не хотела причинять тебе боль до того момента, пока не стала бы абсолютно уверена, что Генри использует тебя. Если тебя это порадует, я думаю, что ты одержала победу над Генри, несмотря на то, что он демонстрирует обратное.
— Ах, Беа, — вздохнула Энн, и на глазах у нее заблестели слезы. — Как от этого мне может быть легче?
— Ты все еще любишь его?
Энн лишь кивнула головой. Она: вспомнила, как он обнимал ее, как звучал его голос, когда он почти с отчаянием сказал: «Если бы ты знала, как сильно я люблю тебя, Энн… Если бы ты только знала».
А она в этот момент гордилась собой из-за того, что не подчинилась его воле. А теперь Энн чувствовала, что ей стыдно. За них обоих.
— Ты помнишь, что когда мы придумывали наш план, Беа, он воспринимался как развлечение. Это ужасно. Я не чувствую себя отомщенной или счастливой. Я не чувствую никакого удовлетворения от содеянного. Я чувствую себя просто одинокой и… — У нее перехватило горло от слез. — Он любил меня, Беа. Я оттолкнула единственного мужчину, который полюбил меня.